Мелани Стайлз: Обманутая в бикини

Ошеломленная Зоя не сразу нашлась, что ответить.

— Ты что, действительно так богат, Гордон?

— Богат до неприличия. Но можешь не беспокоиться. Я не буду заваливать тебя дорогими подарками и таскать по пятизвездочным ресторанам. Или покупать тебя другими способами. Правда, возникнут сложности, когда дело дойдет до семейных праздников вроде Рождества и я не смогу подарить тебе ни цветочка, ни пузыречка с духами.

— Гордон! Ты же знаешь, об этом я просила тебя до того…

Зоя осеклась, а Гордон довольно ухмыльнулся:

— До чего?

— До того, как поняла, что ты меня любишь.

— То есть ты хочешь сказать, я могу тебя задаривать, подкупать и всячески портить наши чистые отношения деньгами?

Она рассмеялась и обняла его.

— Думаю, ты меня уже испортил. Ладно, Бог с тобой, подкупай как хочешь!

— Отлично! Ой… Едва не проехали мамин дом… Вот что бывает, когда касаешься таких волнующих тем…

Гордон резко затормозил и поставил машину перед изумительным старым деревянным домом, которые в Австралии называют «квинслендерами». Учитывая, что он принадлежал маме Гордона, Зоя не удивилась. Домик был выкрашен в ярко-желтый цвет, на окнах красовались белые наличники, а крышу покрывала терракотовая черепица.

Самое удивительное, что этот набор цветов прекрасно гармонировал с окружающей зеленью. Высокие камедные деревья бросали на крышу тень, с другой стороны дом окружали огромные пальмы, а заросли экзотических папоротников подступали к самым ступенькам крыльца.

Зоя восхищенно обозревала все это великолепие, когда на пороге появилась женщина, при взгляде на которую у Зои перехватило дыхание.

Высокая и стройная, с прямыми, пшеничного цвета волосами, ниспадавшими до самой талии, одетая в рубашку из бирюзового шелка, поверх которой красовалась ярко-алая фуфайка… Анна Винсент ходила босиком, а ногти на ногах переливались красным лаком. Когда она подошла ближе, Зоя заметила, что на ее коже цвета меда не было и следа косметики. Зато на шее и запястьях виднелись великолепные драгоценности. Длинные многоцветные кольца свисали почти до плеч. В правой ноздре красовался «гвоздик», а на левой руке — серебряный браслет-змейка. Анна выглядела экзотично, сексуально и не походила ни на одну из мам, с которыми Зое приходилось иметь дело раньше.

— О Боже, Гордон, — вздохнула Зоя. — Она прекрасна.

— Кто, мама? Да, ты права. Она такая. Но ее душа еще прекраснее, чем внешность. Пойдем, я вас познакомлю.

Милое лицо Анны Винсент оказалось еще симпатичнее, когда она улыбалась. А она улыбнулась, едва Гордон подхватил ее с земли и закружил вокруг себя, что-то приветственно крича, целуя и обнимая одновременно. Зоя смотрела на эту семейную сцену с благоговением. Так вот в каком ключе эта прекрасная женщина воспитывала сына, постоянно демонстрируя ему свою любовь. Неудивительно, что он вырос таким щедрым, добрым и любвеобильным человеком, во всех смыслах этого слова.

— Гордон, поставь меня на землю, — наконец велела Анна. — Я тоже очень рада тебя видеть, дорогой, но тебе не кажется, что пора бы представить меня Зое? Ты ведь за этим приехал, правда? Чтобы я смогла увидеть эту особенную девушку, которая растопила твое сердце, оживила дух и восстановила душу…

Зоины глаза распахнулись при этих лестных словах. Неужели Гордон ей так сказал?

Она поглядела на него. Молодой человек пожал плечами и робко улыбнулся.

— Мама умеет меня пристыдить, — подтвердил он, беря мать за руку и притягивая к себе. — Так что ты думаешь о моей Зое, мам? Разве она не хороша?

Зоя чуть-чуть покраснела, когда прекрасные голубые глаза Анны — точно такие же, как у сына, — пробежались по ней долгим оценивающим взглядом.

— Я думаю, — медленно ответила мама Гордона, — что если она действительно «твоя Зоя», то с ней не надо играть в разные игры, сынок. Скажи ей то, что сказал мне вчера.

Гордон застонал. Он так и думал, что этим кончится. Мама не позволит ему совершить ошибку, которую, как она полагала, некогда совершил его отец.

— Гордон? — встревожилась Зоя. — Что мама имеет в виду? Что ты должен мне сказать?

Он закрыл глаза и внезапно почувствовал себя так же, как однажды в открытом океане. Он тогда стоял на доске и увидел, как на него надвигалась огромная волна. «Все, погиб», — мелькнуло в голове. У него не было иного выхода, кроме как собрать все свое мужество и вскочить на эту волну, потому что в противном случае его ожидала смерть.

Теперь сложилась очень похожая ситуация. Он должен это сделать. Иначе он потеряет все. А потерять Зою — нет уж, увольте.