Шарон Берри: Репетиция брака

Черт возьми, он ведь не любил ее! Абсолютно не любил. То, что он чувствовал по отношению к ней, было нечто другое! Похоже на физическое удовольствие. Разве он не говорил ей, что такого секса, как с ней, у него не было двадцать лет! Или о своем восхищении ее обращением с Томми. Он говорил ей, что она лучшая мать, чем Джесси! Воспоминания о сотнях моментов их проживания в Челси пронеслись в его голове, начиная от страха, который она испытала на пляже, до решения уйти, когда они закончили занятия любовью.

Она доверила ему свою жизнь, она поверила ему. Он знал, она была очень осторожной в отношении мужчин, но заставила себя отбросить эту осторожность и разрешила себе действовать.

Он видел это в исполнении ею роли Джейн Олден, но что более важно, он видел это, когда она была чистой Джейн Мартин.

Он посмотрел на кресло, стоящее на противоположной стороне стола. Джейн сидела там, когда он сообщал ей информацию о Роберте, и она сидела там за день до похорон Анны…

Чарльз неожиданно выпрямился и встал с кресла.

Только сейчас он сообразил: Джейн сидела в том же самом кресле за день до похорон Анны! Он еще раз повторил это, чувствуя, как бледнеет его лицо. Как же, черт возьми, он мог забыть, что это была она! Конечно, от тех печальных дней остались провалы в его памяти, но почему он забыл об этом? Почему женщина-цветочница, доставившая жасмин и тюльпаны, выпала из его памяти? Он должен был вспомнить об этом раньше. Розы в коттедже! Разговор с Коуэнами о том, что она торгует цветами! Боже, он даже рассказывал ей, как Анна умерла… про ребенка! Джейн пришла ему на помощь в то время, когда все продавцы цветов, которым он звонил, отвечали, что невозможно достать цветы, сезон которых уже прошел.

Но она достала их!

И он забыл об этом! Бессознательно или умышленно?

Почему она ничего не сказала ему? Как у него было много возможностей вспомнить, так и у нее было более чем достаточно времени, чтобы напомнить ему. Мотив, заставивший ее молчать, угнетал его до тех пор, пока он не понял, что это дает ему хороший предлог, чтобы позвонить ей.

Он взял трубку, потом передумал и опустил ее обратно на рычаг. Встретиться с ней надо лично, Олден! Ведь ты чертовски хочешь увидеть ее, как не хотел ничего и никогда! И есть самый лучший предлог для этого!

Когда он обходил стол, на подносе рядом с ножницами он заметил кольцо. Не желая думать над причиной своих действий, он сгреб золотое кольцо с бриллиантом, сунул его в карман и поспешно вышел из офиса.

– Войдите! – сказала Джейн, услышав стук в дверь своей рабочей комнаты в «Стемс энд Петалс». Она находилась за прилавком, где аранжировала маргаритки, садовую гвоздику и нежные ветки папоротника в вазе из молочного стекла. Ее глаза широко раскрылись, когда она увидела, что вошел Чарльз и плотно прикрыл за собой дверь.

Настроение у нее подскочило, как по театральной реплике, но она напомнила себе, что время разыгрывания ролей прошло. Суровая реальность заключалась в том, что уже прошло три недели с тех пор, как она позвонила ему. Какой бы ни была причина, по которой Чарльз не хотел видеть ее или даже ответить на телефонный звонок, это печалило ее и причиняло ей боль. Появление его сейчас без предупреждения вызвало целый ряд чувств: от крайнего раздражения до ожидания и эйфории. Она глубоко вздохнула и заставила себя оставаться спокойной.

Ее решение сказать ему о ребенке не изменилось. Правда, несмотря на это решение, она не чувствовала себя в силах разыскивать его, пока не будет готова к такой встрече. Она хотела быть уверенной, что может встретиться с ним, не волнуясь.

Но вот он находится здесь, и ей представляется наилучшая возможность сказать все. По крайней мере, ей не нужно будет переживать несколько часов смятения, если бы она договаривалась о встрече с ним предварительно.

Он ничего не говорил, лишь пристально смотрел на нее, как бы решая, остаться или уйти. Джейн ненавидела минуты, когда нависало тягостное молчание, но и сама она не знала, что говорить. Почему он здесь?

Про себя она отметила выражение отчужденности на его лице, выражение, к которому она привыкла, когда они были еще в Челси. Несмотря на его очевидную нерешительность, ее собственное сердце жадно впитывало все, что она любила в нем: от взъерошенных, слегка длинных черных волос на голове до густых волос на груди, проглядывавших сквозь незастегнутый ворот рубашки, и тесно облегающие джинсы. Ей нравилось, как он «отравил сознание» Томми, подарив ему красный грузовик, а также ловкость, с которой ему удалось успокоить ночные кошмары малыша. Нравилось, что он осознавал свою вину в гибели Анны, что был готов купить дорогое обручальное кольцо с настоящим бриллиантом. Ее уверенность в себе и решимость как-то поколебались, когда он приблизился.