Сандра Мэй: Дети любви

Из-за папиной ноги вынырнула точная копия Андреа – такой же смуглый, кряжистый пацаненок с суровым взглядом черных глазенок. Андреа приободрился, и братья встали перед малышкой Элинор живым щитом, бессознательно одинаковым движением выдвинув вперед левую ногу – так удобнее атаковать противника при внезапном нападении…

– …Многие удивятся и спросят меня: старушка Рози, а где же твоя вторая лучшая подружка, Морин Манкузо? И совершат этим большую бестактность, потому что наша Морин сейчас не на симпозиуме, не на заседании своей кафедры германской литературы, а там, где ей, судя по всему, больше всего нравится бывать, а именно – в роддоме!..

Дик с восторгом и нежностью смотрел на измученное личико Морин. Она ответила ему слабой, но счастливой улыбкой и тихо спросила:

– Неужели… опять?

Дик зажмурился и отчаянно замотал головой. Морин вздохнула с явным облегчением.

– Слава богу!

– А-ха…

– …А то мне уже неудобно перед врачами – как ни приеду сюда, все двойняшки да двойняшки!..

– А-ха… и так три раза…

– …Семь детей – это вполне пристойно, даже сказочно немного… Семь гномов, семь принцев, потом эти… семь волшебных поросят…

Дик расслабленно кивал и гладил ее по голове, а потом нежно пропел:

– А-ха! Только не семь, любовь моя…

– Что? Дик, я не понимаю…

– Не семь. Девять, Мори. На этот раз ты родила тройню…