Кэтти Уильямс: Друг детства

— Я говорю не про это! — Его голос был грубым, и она испугалась, увидев в его глазах отчаяние. — Ты что, не слышишь меня? Ты слышала, что я только что сказал?

— Что ты меня хочешь… Джеймс, для меня это еще не повод, чтобы…

— Да я не про это толкую! А про Любовь! Ты что, не понимаешь? Я люблю тебя!

— Что? — Элли, удивленно моргая, разглядывала его лицо. Наверное, она ослышалась. — Любишь?

— Да, именно так. — Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беззащитным, но в то же время был готов рискнуть всем, чтобы добиться ее.

— Ты меня любишь?..

— Я люблю тебя. Сколько раз еще мне нужно повторить это? — Просто произносить эти слова было огромным облегчением для него.

Впервые в жизни, думал Джеймс, я выложил все свои карты. Он чувствовал радость, но вместе с тем и какие-то неясные сомнения.

— Ты не можешь любить меня. — Элли облизала губы кончиком языка. Она разрывалась между несбыточной надеждой и отчаянным страхом. — Это просто одни слова. — Она боялась поверить ему, потому что знала, что разочарование будет невыносимым, а сердце билось все сильней и сильней.

— Поверь мне! — Джеймс обнял ее за плечи. — Я жить не могу без тебя. Я хочу быть всегда с тобой. Хочу засыпать рядом с тобой и просыпаться рядом с тобой. — Он уткнулся лицом ей в шею, а она гадала, слышит ли он удары ее сердца, бешено колотившегося. Она решила, что он должен отчетливо их слышать.

Очень осторожно Элли подняла руку и нежно погладила его волосы. При этом она почувствовала, что он весь дрожит.

— Но ты никогда не говорил мне этого… — прошептала она.

— Откуда же я мог знать, что это любовь? — Джеймс поднял голову и посмотрел на нее.

Она вдруг поняла, что этот миг запомнит до конца своих дней. Его взгляд был полон любви, в нем ничего больше не было, кроме любви.

— Только когда ты уехала, я понял, что ни разу не чувствовал к своей бывшей жене ничего даже близко напоминавшего то чувство, которое я испытываю к тебе.

Элли счастливо вздохнула и, прикрыв глаза, откинулась на диван. Она могла бы часами слушать Джеймса.

— Я сделан совсем из другого теста, нежели Генри, — продолжал Джеймс. — Но если ты дашь мне время, я смогу доказать тебе, что ты для меня самое главное в жизни. — Он стал живо представлять, что он сделает для этой женщины. Для этой замечательной, очаровательной, страстной, несговорчивой, сексуальной женщины.

— Сколько тебе нужно времени?

— Я думаю, несколько лет. Надеюсь, лет шестьдесят.

— О, Джеймс! — Она все еще улыбалась. Затем опять погладила его по голове и, подавшись вперед, поцеловала. Легкого прикосновения ее губ к его губам было достаточно, чтобы заставить Джеймса трепетать от страсти. — Джеймс, тебе не нужно ничего доказывать. Я люблю тебя. Почему, ты думаешь, я рассталась с тобой? Я не могла выносить, что все больше и больше привязываюсь к тебе всем сердцем, тогда как тебе нужен от меня только секс.

Джеймс широко улыбнулся. Казалось, он помолодел на десять лет. Он чувствовал себя так, будто впервые в жизни попробовал шампанского. Он улетал на крыльях в небо, за облака, прямо в рай.

— Итак, — сказал Джеймс с огромным удовлетворением, — ты любишь меня. — Он крепче прижал ее к себе и продолжал: — Мне обидно слышать, что секса со мной недостаточно для того, чтобы удержать тебя.

— Может, — предположила Элли, — ты плохо старался. — Она хитро посмотрела на него. — Но ведь ты всегда можешь доказать обратное…

— Я могу, но у меня есть своя гордость. Боюсь, что теперь, когда все сказано открыто, я не могу заниматься с тобой любовью, если только ты не пообещаешь мне, что выйдешь за меня замуж. Не хочу, чтобы меня использовали.

Элли рассмеялась. Она думала о будущем, о тех годах, которые им предстояло прожить вместе. Она думала, что теперь она всегда будет с этим мужчиной. Она всегда будет слышать его голос, видеть его лицо, будет радоваться вместе с ним. Они переедут домой в Ирландию и заведут детишек. И она чувствовала себя счастливой.

— Ну, — сказала она задумчиво, — пожалуй, все это значит, что мы теперь навеки связаны друг с другом.

Через четыре месяца Джеймс и Элли поженились.