Сара Андерсон: В водовороте сладострастия

– Я знаю, – не глядя на нее, ответил Дэниел.

– Одно дело – знать, а другое – верить, – не сдавалась Кристина. – Я не знаю, каково это – иметь деда, который не знает, что такое прощение, и я не была частью двух культур или двух семей, которые не знают, что с тобой делать. Но я прекрасно знаю, что значит расти с человеком, который считает ошибкой само твое существование. А еще я знаю, что такое постоянно слышать в голове голос, который напоминает тебе, что, несмотря на все твои старания, ты все равно плохая.

Именно так она и жила. Кристина постоянно пыталась соответствовать каким-то недосягаемым стандартам, потому что, согласно мнению ее отца, она была дочерью Евы, и отсюда грешницей. И тогда она решила, что, раз уж все равно ей не избавиться от этого клейма, она будет вести себя соответствующе.

– Тебе не нужно подстраиваться под чьи-то ожидания. И… – На ее глаза вдруг набежали слезы. – И тебе не нужно ничего доказывать своему деду. Мой отец никогда не узнает меня и никогда не узнает свою внучку, потому что он принял такое решение. И кто я такая, чтобы спорить с ним?

Дэниел посмотрел на нее с такой нежностью, что ее сердце сжалось от боли.

– Скажи мне, как ты можешь сидеть тут и общаться со мной, как с порядочным человеком, после того, что я сделал с тобой два года назад?

Кристина много раз задавала себе этот вопрос, но так и не нашла ответа.

– Не знаю. Просто мне кажется, что мы были тогда другими. Я изменилась с тех пор. И ты тоже изменился.

– Вряд ли я так сильно изменился.

– Почему ты рассказал мне об этой стороне своей жизни?

– Потому что ты здесь. И я должен был объяснить тебе, почему меня вдруг позвали на совещание директоров в два часа ночи.

– Дэниел Ли, я не верю твоим словам. Ты рассказал о себе, потому что доверяешь мне. Так же как и я доверяю тебе. Дэниел, я прощаю тебя за то, что случилось два года назад. Я прощаю тебя, – повторила она, и ей показалось, что с ее плеч слетел какой-то груз.

– Кристина, я не могу ничего обещать тебе, – натянуто ответил он. – У нас осталось не так много времени, а потом…

Потом они попрощаются, и каждый будет жить своей жизнью.

– Дэниел, мне не нужны твои обещания. Давай насладимся отведенным нам временем.

Он долго не сводил с нее глаз, а потом поднялся с дивана, потянув ее за собой.

– Пойдем. Пора ложиться в кроватку.

Как и все хорошее, их время вскоре подошло к концу, о чем Дэниел очень жалел.

Еще целых два дня они играли в семью. Кристина спала в своей кровати. Они вместе завтракали, обедали и ужинали, сходили еще раз в детский музей на Морском пирсе. И Минни приходила играть с Мэри.

Дэниел в кои-то веки позволил себе расслабиться и наслаждаться жизнью. Конечно, по вечерам он занимался своими делами, а потом отправлялся в постель, где его ждала Кристина.

Интервью, которое она дала Натали, возымело должный эффект. Оно получило положительные отзывы со стороны представителей средств массовой информации и развеяло всяческие слухи.

А еще благодаря ему у Кларенса Мюррея появился соперник из партии республиканцев, который являлся сенатором и одновременно служителем методистской церкви. Дэниел мог видеть руку Брайана Уайта, когда кампания Мюррея резко сменила стратегию, переключив свое внимание с Кристины на другие вещи.

А значит, скоро придет пора расставаться. Дэниел выполнил свое обещание защитить Кристину и ее дочь. Он оказался человеком чести. Может быть, его дед гордился бы хотя бы этим его поступком.

Кристина отказалась забрать с собой что-нибудь из одежды или туалетных принадлежностей, поэтому Дэниел оставил указания собрать все в ящики и доставить их на ее денверский адрес. Вряд ли он будет носить женские блузки или детские пижамы.

Когда его мать пришла попрощаться, Дэниел был потрясен, увидев слезы в ее глазах.

– Береги себя, – сказала она Кристине, потрепав ее по щеке и погладив Мэри по спинке. – И если тебе вдруг понадобится какая-нибудь помощь, пожалуйста, дай мне знать.

– Хорошо, – кивнула Кристина и крепко обняла мать Дэниела.

Сердце Дэниела сжалось при виде этой душераздирающей сцены.

На обратной дороге в Денвер в салоне самолета царила тишина. А что было говорить? Дэниел уже испортил Кристине жизнь два года назад. И если он начнет нести ерунду и предлагать ей встретиться, хотя бы на одну ночь, он только продлит неизбежное.

Конечно, Дэниел продумал план на случай чрезвычайной ситуации, и, когда дверь самолета открылась, он вдруг заговорил: