Кейт Харди: Мачо из виртуальных грез

— Что означает твое послание? — спросил он.

— Все дела между нами закончены, — сказала она. — То есть буквально все — и конференции, и свадьбы, и наши отношения.

— Но почему?

— Потому что я слышала твой разговор с отцом, как ты говорил ему, что я не доставлю вам хлопот.

— Ты слышала только это? — нахмурился он.

— Я как раз шла к тебе, чтобы кое‑что рассказать… Я не подумала, что ты можешь оказаться занят, и нечаянно услышала твои слова.

— Что ж, очень жаль тогда, что ты не задержалась еще ненадолго и не дослушала нас до конца, — сказал он сердито. — Что, ты решила, я имел в виду?

— Видимо, ты задумал нечто такое, что может не понравиться мне, но хлопот с этим не будет, — она цинично усмехнулась, — потому что я же твоя женщина, и я только захлопаю ресницами и покорно выполню все твои пожелания. Габриэль, ты меня использовал.

— Прежде всего, ты услышала только часть разговора — и я не понимаю, как ты могла настолько неверно его истолковать на основании какой‑то одной фразы. А потом… я считал, что ты меня знаешь. Неужели тебе могло прийти в голову, что я тебя использую?

— Дело в том, что я плохо разбираюсь в мужчинах, вот и опять нашла такого, который пытается извлечь из наших отношений пользу для своей карьеры.

— Если бы меня так оскорбил кто‑то другой, я бы сию секунду порвал его на куски. Я уже догадался, что твой бывший сильно тебя обидел и ты не хочешь говорить об этом даже со мной, но теперь даю тебе возможность выбрать. Или ты сейчас расскажешь мне все сама, или я пойду к твоей маме, к Джесси. Они тебя любят и поэтому наверняка выдадут мне твои секреты ради тебя же самой.

— У тебя еще хватает наглости угрожать мне?

— Нет, я просто хочу понять, какого черта ты ведешь себя как сумасшедшая и приписываешь мне мотивы, которых у меня никогда в жизни быть не могло? — огрызнулся он. — Если бы ты потрудилась подождать и дослушать наш разговор с отцом до конца, Николь, то услышала бы, как я сказал ему, что мы вместе с тобой организуем проведение конференций и свадеб и все идет замечательно, потому что оба пользуемся одними поставщиками и одинаково относимся к нашим клиентам, но если он никак не может забыть мое прошлое и увидеть меня таким, какой я теперь, тогда, может быть, мне пора уйти, чтобы он нашел себе более подходящего человека, ну а я займусь тем, что сделает меня счастливым.

Ее глаза затуманились.

— Значит, ты не…

— Нет! — сказал он. — Я ничего не затеваю за твоей спиной. Это не в моих правилах. Я не вставлял в наш контракт пункты мелким шрифтом, который невозможно прочитать, чтобы потом ты оказалась в таком долгу передо мной, что только и осталось бы отдать мне кинотеатр. Я полагал, что мы сотрудничаем на равных. Я считал нас друзьями… близкими людьми. Эти последние недели я был счастлив, как никогда в жизни, потому что был с тобой. Так почему ты решила все разрушить?

Николь зажмурилась:

— Я…

— Ответь мне, потому что я правда ничего не понимаю. В чем я виноват?

— Дело не в тебе, а во мне, — пробормотала она беспомощно.

— Это трусливый ответ, как и для мужчины, который бросает девушку, не объясняя подлинной причины. Но ты на самом деле храбрая, Николь, ты сильная, упорная, у тебя все получается, скажи же мне правду.

Николь понимала, что у нее не остается выбора. Она позволила своим страхам взять над собой верх и истолковала слова Габриэля неверно и несправедливо. Неудивительно, если он вообще больше не захочет иметь с ней дела, и будет прав.

— Это из‑за Джеффа, — сказала она. — Но мне очень стыдно об этом вспоминать.

Он молчал, явно ожидая продолжения. Она знала, что заслужила это. Она глубоко вздохнула:

— Я, когда начала работать, почти не ходила на вечеринки. Сосредоточилась в основном на подготовке к тестированию по специальности и на самой работе. Хотелось добиться успеха, как‑то проявить себя. Четыре года назад меня уговорил кто‑то из сослуживцев, и я пошла в одну компанию и там познакомилась с Джеффом. Он тоже работал в банке, только в другом, и раньше мы не встречались. Он был очень остроумный и блистал в разговоре, и мне не верилось, что он может заинтересоваться такой серой мышкой, как я. Но мы стали встречаться.

Потому что она была идиоткой.

— А дальше? — спросил Габриэль, на этот раз мягче, без тени осуждения.

Впрочем, ему и не было надобности осуждать ее, она сама себя осудила и признала виновной.

— Он предложил переехать к нему. Я любила его и думала, что он тоже меня любит, и согласилась.