Ребекка Кинг: А ты ревнуешь ?

- Она ненавидит меня? Но я думала, что нравлюсь ей.- Голос ее дрогнул.- Она была моей подругой.

- О, сага.- Снова Алекс шагнул к ней и снова, казалось, удержал себя.- Она взяла те эскизы четыре года назад и намеренно спрятала их среди прочих, рассчитывая, что в этом обвинят тебя.

- И то же самое она сделала и на этот раз?

- Не совсем.- Алекс помолчал.- Мне очень неприятно говорить тебе это, Лори. Но ее приятель, помнишь, я поддразнивал ее тогда, он оказался никем иным как Форситом.

- Джеймс?

- Помнишь его слова о друзьях на нужных местах? О, я знаю, это расстроит тебя, но ты должна знать. Джулия познакомилась с ним в Венеции, думаю, он это подстроил, хотя она и не подозревает об этом. Ее приглашение на твой день рождения было на два лица, и она решила, что это весьма подходящий случай, чтобы выведать формулу и передать ее новым хозяевам Джеймса.

- Малдини?

- Совершенно точно.- Лицо его на мгновение стало жестким.- Ее спугнули, когда она доставала бумаги, и она спрятала их среди фотографий; я выпроводил Форсита,- он злорадно улыбнулся при этом воспоминании,- и ей пришлось возвратиться за ними сегодня утром - лишь для того, чтобы столкнуться лицом к лицу со мной.

- Но зачем? - Боль от предательства Джулии была ничтожна по сравнению с тем, что ей пришлось перенести, но все равно это сильно ранило ее.

- Зачем ей нужно было ставить под удар тебя? Потому что она ненавидит тебя, дорогая моя.

- Но почему? Что я ей сделала? - Голос Лори опасно задрожал.

- Боюсь,- Алекс говорил так, словно у него не хватало духу вымолвить эти слова,- все потому, что она любит меня. Видимо, она всегда любила меня.

- О нет! И ты не догадывался об этом!

- Абсолютно.

- Бедная Джулия.- Глаза Лори наполнились слезами. Она слишком хорошо понимала, как легко влюбиться в такого человека, как Алекс, и долгие годы страдать от невысказанной, неразделенной любви...

- Она обо всем рассказала - и о том, как мечтала, что когда-нибудь я приду к ней. Но потом, когда я женился на тебе, все ее надежды были похоронены окончательно.

- И она нашла утешение с Джеймсом,- будто бы по слогам произнесла Лори.- Но тогда, четыре года назад, какой был в этом смысл?

- Она еще тогда заметила то, чего не замечал никто другой, любовь моя, и даже я был слишком слеп, чтобы понять это.

- Что? - Дикая, невероятная надежда зародилась в ней.

- Когда ты возвратилась в Англию, я тысячи раз повторял себе, что сошел с ума. Я, пресыщенный жизнью, пользующийся невообразимым успехом среди роскошных женщин, изощренных в делах любви, потерял голову из-за семнадцатилетней угловатой школьницы. Я даже повесил картину в спальне для того, чтобы она напоминала мне о тебе. Так что - прямо как сегодня - я был даже рад убеждать себя, что ты воровка.

- Это не имеет никакого значения,- тихо вставила Лори, но он, казалось, не расслышал ее.

- Но все было тщетно. В тот день я прибыл в "Пэджет", и в кабинет вошла та юная девочка, преобразившаяся в стройную своенравную нимфу с чувственным ртом и сияющими глазами цвета моря. - Лицо его исказилось.- И в тот самый момент Алекс Барези был навсегда потерян для всех остальных.

- Значит, ты женился, на мне не ради мести? - неуверенно спросила она.

- Разумеется, нет.- В его серых глазах мелькнуло нечто от прежнего, знакомого Алекса.- Мне достаточно было разок взглянуть на этого Форсита, чтобы решить, что я не могу отказать себе в удовольствии вырвать тебя из этих холодных клешней, чего бы это мне ни стоило.

- Понятно.- Ногтем большого пальца она беспрестанно водила кругом крошечного завитка на сосновом столе.

- О, carissima, ну что с тобой? Конечно, не только поэтому.

- Почему же? Я знаю, ты не любишь меня, но...

- Не люблю тебя? - Алекс в изумлении уставился на нее и с негодованием воскликнул: - Что ты, черт возьми, имеешь в виду? Ты что, не слышала? Конечно, я люблю тебя, дурочка ты эдакая. Я боготворю каждый дюйм твоего тела, от этих прекрасных волос до самых,- он усмехнулся,- упоительных пыльных туфелек.

- О, Алекс.- Радость заполнила ее всю, согревая окоченевшее сердце.- Но почему ты не сказал мне об этом раньше?

- Сказать это женщине, которая никогда не упускала удобного случая, чтобы сообщить, до чего ей ненавистен и омерзителен самый мой вид, и вдобавок любила другого? - Он удрученно покачал головой.- Не думаю, что моя гордость позволила бы мне сделать это. А сейчас,- губы его сжались,- слишком уже поздно.

- Слишком поздно?

- После того, как гнусно я повел себя, после всего, что я тебе наговорил, ты никогда не сможешь...- Он умолк.