Доминик де Ру: Светские манеры

— Признайся же, Паскаль, она стала совершенно ненормальной…

— Нет, просто в своих чувствах она забыла, как следует вести себя в общественном месте. Она вообще забыла все то, что ты ей так старательно в свое время пыталась вдолбить в голову. Светские манеры! Спору нет, они важны, но, знаешь, иногда надо показать и свои истинные чувства… Ты ей совершенно задурила голову всей этой великосветской ерундой — ведь она чуть не заболела неврастенией. Скажу и о другом. Ты радовалась, когда она вышла замуж за твоего любовника, человека делового и не без состояния.

— Но ведь Поль был отличным парнем. Зачем мне было мешать такому браку?

— Ты забыла одну деталь! Я тоже его хорошо знал. Редко можно встретить такого скучного педанта. В профессиональном плане у него все великолепно, но в остальном… Зануда и пессимист с отвратительным характером, он был невыносим даже для самого себя. Поэтому и решил покончить жизнь самоубийством!

— Откуда ты это знаешь?

— Это все знают, кроме Мари-Анж. Не беспокойся, я ничего ей не скажу. А теперь послушай: возвращайся к себе и предоставь теперь мне заняться воспитанием твоей дочери. — И он тоже ушел, как и Мари-Анж, не закончив обед.

Агнес проявила выдержку. После десерта она выпила чашку кофе с пирожным, а потом поднялась к себе в номер, чтобы собрать вещи. Но спокойствие было внешним. Униженная гордость переросла в ненависть, вытеснив в ее душе все другие чувства.

Паскаль позвонил Мари-Анж по телефону из холла и бесстрастно сообщил, что ее мамочка собирается в обратный путь. Она в ответ попросила его побыстрей подняться к ним в номер. Об Агнес они больше не говорили.

Неяркий свет уличного фонаря проникал в комнату сквозь неплотно задвинутые шторы, создавая атмосферу уюта и таинственности. Мари-Анж лежала с широко открытыми глазами, вспоминала и улыбалась — Господи, как она счастлива! Рука Паскаля, забытая на ее груди, вселяла в нее спокойствие и уверенность. Это было какое-то безумие, вихрь, ураган…

Он обнимал ее так, что, казалось, она сейчас растворится в его объятиях. Их губы слились в долгом поцелуе, и Мари-Анж поняла, что, если Паскаль не овладеет ею сейчас же, сию минуту, она умрет. Ее губы позволили языку Паскаля протиснуться внутрь, и она таяла от наслаждения. Руки Паскаля все настойчивее скользили по ее спине, талии и бедрам, затем замерли, обхватив ее груди. Мари-Анж не могла больше вынести этого мучительно-сладостного томления. Она опустилась на кровать и потянула Паскаля за собой…

Это было лучше, чем с Жозефом: тогда любила неопытная девчонка, теперь — зрелая женщина. Чудеснейшие минуты ее жизни. Она любила всей душой, всем телом, пылко, самозабвенно. Она бросалась в любовь, как бросаются в реку. Но не для того, чтобы утопиться, а чтобы там, в таинственной глубине, достичь источника свежей, ключевой воды. Она отдавалась течению, и в этой покорности находила упоение, экстаз, беспредельное блаженство…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.