Карла Кэссиди: Долгая дорога к счастью

— Ш-ш-ш, — прошептал он Элизабет в самое ушко, поглаживая ее стройный стан и пытаясь успокоить. Она не произнесла ни звука, все еще не в силах справиться со своими эмоциями.

— Прости меня, — наконец сквозь слезы, едва слышно проговорила она. — Прости меня. — Она хотела было отстраниться, но Тэлбот удержал ее.

— Не жалей ни о чем, — сказал он. — Тебе скоро станет легче.

Он запустил пальцы в ее волосы, почувствовал теплоту солнца, сохранившуюся в шелковых прядях.

— Тебе лучше? — мягко спросил он.

Элизабет кивнула и, помолчав, прошептала:

— Я так боюсь за Ричарда…

Потом посмотрела на него, и ее голубые глаза, казалось, проникли ему в душу.

— А тебе страшно, Тэлбот?

Он не решался ответить. Ведь он никогда не позволял себе быть слабым. О его затаенных страхах не догадывалась даже Роза, которая знала его лучше, чем кто-либо другой. Ей-то было известно, как тяжело Тэлбот пережил смерть родителей… И теперь он вновь почувствовал страх, когда осознал, как тяжело болен его брат.

— Да, мне страшно, — признался он. — Сказать по правде, мне никогда не было так страшно.

Она провела ладонью по его лицу.

— И когда ты чего-нибудь боишься, кто же придает тебе сил? Когда попадаешь в кромешный мрак, кто позволяет тебе почувствовать себя неуязвимым? Кто дает тебе надежду?

— Никто. Мне никто никогда не был нужен. До недавнего времени. — Он опустил голову и прикоснулся губами к губам Элизабет. Это был мягкий поцелуй, нежное, почти невесомое прикосновение.

Элизабет застонала. Это не был стон женщины, испытывавшей невыносимую муку. Он вырвался откуда-то из глубины и был стоном желания.

Поцелуй Тэлбота, поначалу просто доставивший ей обыкновенную радость, превратился вдруг в поцелуй иссушающего желания. Элизабет гладила ладонями его могучую шею, в то время как он ласкал языком ее слегка опухшие губы.

И она уступила, прильнув к Тэлботу всем телом. Разум, казалось, оставил и ее. Они чувствовали себя так, словно были на вершине огнедышащего вулкана.

Поцелуй затянулся. Тэлбот скользнул ладонями под ее свитер, желая ощутить мягкость ее кожи. На ощупь Элизабет оказалась как гладкий шелк…

Дыхание у обоих участилось.

Ладони Тэлбота скользнули вверх и нащупали узенькую кружевную полоску ее бюстгальтера.

Элизабет задержала дыхание, когда осознала, что он ласкает ладонями ее груди. Сквозь кружево ее бюстгальтера Тэлбот почувствовал, как затвердели и округлились ее нежные соски.

Так не должно быть… В глубине души Тэлбот понимал, что он перестал себя контролировать. Впервые в жизни он не думал о последствиях, которые не заставят себя ждать. Тэлбот думал только об этой минуте и об этой женщине. Об Элизабет. Сладкой и сильной Элизабет.

Ему захотелось уложить ее на мягкую траву, медленно раздеть и насладиться красотой ее тела. Он хотел любить ее, владеть ею, как никакой другой мужчина в мире.

И вдруг леденящая мысль пронеслась в его голове. То, что он собирался сейчас сделать, разобьет сердце Ричарду. Лишит его сил, которые так нужны были для борьбы за жизнь…

Тэлбот опустил руки, прервал поцелуй и отпрянул назад. Элизабет выглядела прекраснее, чем когда-либо. Ее губы покраснели от его поцелуев, ее волосы развевались на ветру, а глаза были затуманены желанием.

Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам.

— Я не намерен лгать, Элизабет… — едва слышно проговорил Тэлбот, слегка раздраженный тем, что его голос звучит нетвердо. — Я хочу тебя. Хочу почувствовать тебя в моих руках… в моей постели… У меня никогда в жизни не было женщины, которую я хотел бы так, как тебя…

Ее глаза ярко вспыхнули, но она ничего не ответила.

— Не пойми меня превратно. Я хочу тебя, но это всего лишь плотское влечение. И у меня нет намерения подвергать опасности мои родственные отношения с братом или его душевный покой.

Тэлбот видел, как сильно обидели ее эти слова. Но ему нужно было что-то предпринять, чтобы подобное впредь не повторялось. Он сознавал, что если обнимет ее еще раз, то уже не сможет остановиться и уж тогда точно совершит ужасную ошибку.

— Это не более чем похоть. Я перестаю быть собой, когда ты рядом, — бросил он и вскочил в седло. — Думаю, после операции Ричарда нам лучше больше никогда не видеться.

Тэлбот не стал ждать ее ответа, пустил лошадь галопом и через мгновение исчез.

Порывы свежего осеннего воздуха охладили его лицо. Он скакал быстро, точно старался вытряхнуть из себя желание, все еще подогревавшее его кровь.