Энн Мэтер: От судьбы не уйдешь

— Пустяки, — ответил Уилл, поворачиваясь к двери. — Увидимся утром. Захочешь позавтракать в постели, скажи миссис Харви.

— Не захочу, — начала Франческа, но дверь уже закрылась, и ей пришлось удовольствоваться молоком. Теперь по крайней мере она убедилась, что Уилл ей сочувствует. А как бы она вела себя по отношению к бывшему мужу?

Так же, наверно, если бы это был Уилл, печально подумала она, отхлебнув горячего молока. Несмотря на все, что между ними произошло, Франческа продолжала считать Уилла очень привлекательным. По крайней мере физически, поспешила она себя поправить.

Шмыгнув носом, она сделала большой глоток. Уилл — настоящий мужчина. Но неужели только испытания последних месяцев открыли ей глаза?

Наконец Франческа заснула. Разбудил ее солнечный луч, пробившийся в щель между занавесками. Первая ее мысль была: а что, если бы вчера вечером Уилл не ограничился чашкой молока?

Как бы то ни было, проснулась Франческа бодрой и в гораздо лучшем настроении. Она убедила себя, что все не так уж плохо, но стоило раздаться стуку в дверь, как она невольно напряглась и с трудом заставила себя ответить.

На этот раз пришла миссис Харви — принесла поднос с чаем. На бывшую хозяйку она смотрела дружелюбно, и это удивило Франческу: ей показалось, что экономка не одобряет ее появления в Аббатстве; по всей вероятности, это не понравилось бы и бабушке Уилла. Леди Розмари всегда противилась женитьбе внука и, застав теперь здесь Франческу, наверняка заподозрила бы ее в чем-то скверном.

Франческа только что вылезла из-под душа — она отказалась от идеи понежиться в ванне, чтобы не терять времени, — и единственную ее одежду составляло белое пушистое полотенце, но миссис Харви это явно не смутило.

— Милорд просил узнать, не хотите ли вы позавтракать внизу, — сказала экономка, ставя поднос на одну из прикроватных тумбочек. — Сегодня вы выглядите гораздо лучше, чем вчера.

— Спасибо, у меня все в порядке, — заверила ее Франческа. — Я спущусь к завтраку. Но, если можно, ограничусь кофе и тостами, — добавила она, вспомнив, что миссис Харви обожает по утрам подавать яичницу с ветчиной. — И спасибо за чай.

— Только кофе и тосты? Больше ничего? Милорду подают еще фруктовый сок и кашу.

— Нет, больше ничего, — твердо сказала Франческа. — Можно я приду через пятнадцать минут? — Она потрясла мокрыми волосами. — Нет ли у вас фена?

Фен обнаружился на туалетном столике. Франческа сушила волосы и одновременно пила чай. Эта процедура — к вечному ее неудовольствию — всегда отнимала много времени. Волосы у нее были густые и вьющиеся; раньше она носила их распущенными, но теперь закручивала узлом — начальство в «Тенико» не любило неаккуратно причесанных служащих.

Решив, что сегодня она не на работе и может позволить себе большую свободу, Франческа сделала хвостик. «По крайней мере буду выглядеть чуточку моложе, — подумала она, — впрочем… зачем? Я вовсе не стремлюсь произвести впечатление на Уилла. Он слишком циничен…»

Надев джинсы и шелковую блузку под цвет своих с золотистым отливом волос, она сунула босые ноги в кроссовки. Не щеголять же в туфлях на высоких каблуках!

Франческа хотела было застелить постель, но, вспомнив про четкое распределение обязанностей в Аббатстве, решила этого не делать. Гостям не полагалось выполнять чужую работу. Поселившись в Лингарде, она не сразу привыкла к этим правилам, но со временем научилась пользоваться теми же привилегиями, что и Уилл.

Выйдя из комнаты, она прошла по коридору и спустилась по устланной ковром лестнице в вестибюль. Предки Уилла, казалось, неодобрительно, если не сказать — презрительно, взирали на нее с портретов. Наверно, берут пример с леди Розмари, подумала Франческа. Ее передернуло. Похоже, она спятила. Повсюду ей чудится слежка.

В этот ранний час, пока дневное тепло еще не проникло сквозь толстые стены, в доме было довольно холодно. Впору бы надеть свитер, но, укладывая вещи, Франческа не думала о таких мелочах. Она утешила себя мыслью, что окна маленькой столовой выходят на юго-восток, и там должно быть намного теплее.

Когда Франческа вошла в залитую солнцем комнату, Уилл еще сидел за квадратным столом. А она-то думала, он давно ушел: прошло гораздо больше выговоренных ею пятнадцати минут. Уилл явно уже покончил с завтраком и был занят утренней почтой. Рядом с его прибором лежала смятая газета.

Франческа уговаривала себя, что у нее нет никаких оснований нервничать, и, тем не менее, замешкалась на пороге. Наконец она решилась обратить на себя внимание: