Мирна Маккензи: Спектакль для босса

Эллен бросило в дрожь, а от слез у нее защипало в глазах. Она смотрела на его широкую неподвижную спину.

— Попроси, — с трудом вымолвила она.

Джош повернулся. Его челюсти, твердые как гранит, были плотно сжаты.

— Нет, — ответил он.

Но Эллен зашла уже слишком далеко. Она прошлепала босыми ногами по ковру к тому месту, где спиной к стене стоял Джош. Ей хотелось улыбнуться, так как ее чувственный, любящий пофлиртовать защитник оказался теперь ее пленником. Деваться ему было некуда.

— Так почему же ты не попросишь меня хоть о чем-то? — тихо спросила она.

Было слышно, как Джош с трудом сглотнул. Он откинул голову назад и уперся затылком в стену, но Эллен было ясно, что ее настойчивый вопрос дошел до него. Он посмотрел на нее сверху вниз, и его глаза опасно засверкали — он снова стал прежним Джошем, шутливо призывающим ее полюбить его против воли.

— Да потому, милая дама, что, если я скажу тебе, чего мне на самом деле хочется, ты дашь мне это. То же самое неправильно тобой понятое чувство справедливости, которое ты распространяешь на всех вокруг, заставит тебя дать мне то, чего я хочу, даже если это не в твоих интересах.

Джош подался вперед, своим взглядом побуждая ее отрицать сказанное им.

— По-твоему, я сама не знаю, чего хочу?

— Я говорю о том, что ты поставишь мои интересы выше своих.

Выходит, он полагает, что она отдастся ему из чувства благодарности? Исключительно по доброте душевной, без любви?

— Ты не очень-то высокого мнения обо мне, — сказала Эллен и вызывающе уперлась руками в бока. Жаль, что на ней не доспехи, подумала она.

Джош застонал.

— Я о тебе самого высокого мнения, но...

— Но ты думаешь, что я так рада тебе угодить, что принесу себя в жертву, если сделаю так, как ты хочешь? Ты плохо меня знаешь, Джош Готорн. — Эллен скрестила руки на груди. — Разве я не вошла в кабинет Хью Тарентона? Разве не управлялась со всем сама, пока ты не появился? Я знаю, чего хочу, и добиваюсь этого, Джош. Понял?

Эллен застыла с тяжестью на сердце. Она, нахмурившись, ждала, что скажет ее любимый.

Джош внимательно смотрел на нее, и наконец на его губах появилась ласковая улыбка.

— Кажется, понял, — сказал он. — Я всегда знал, что ты — грозная. Конечно, ты самостоятельно принимаешь решения и любишь правду.

От его последних слов она замерла. Правда? А в чем она заключается? В том, что у них был приятный эпизод в жизни, а теперь все кончено и он никогда не вернется?

Эллен молчала, зная, что он сейчас скажет ей правду и ей придется это выслушать.

— Я очень хочу кое-чего от тебя, Эллен. Если бы я смог попросить об этом, ты очутилась бы в моих объятиях и я прижимал бы тебя к сердцу.

Эллен охватила невыразимая радость. Она сделала несколько шагов, которые разделяли их, обхватила Джоша за талию и подняла к нему лицо, чтобы он поцеловал ее.

Но Джош не поцеловал Эллен, хотя его губы почти касались ее губ. Он лишь крепко прижал ее к себе. Эллен смутилась. Она с замиранием сердца ждала, что же он сделает. Ей хотелось поторопить его — ведь ночь коротка.

— Мне не следует говорить тебе, Эллен, чего я хочу. Но я скажу. Слушай внимательно. Больше всего на свете мне хочется извлечь тебя из этой прелестной рубашки, ощутить руками твою наготу и отнести тебя в постель. И этого мне мало, любовь моя. Я дрожу от желания овладеть тобой, но хочу, чтобы ты принадлежала мне полностью, чтобы у нас была полноценная семья.

Джош опустил голову. Крепко обняв Эллен, он потерся лицом об ее щеку, и потянулся губами к ее рту.

— Я всегда любил тебя, Эллен, и не хочу больше никаких игр. На этот раз ты нужна мне до конца моих дней.

Глаза Эллен наполнились слезами.

— На меньшее я бы не согласилась, Джош. Боюсь, что одной жизни вместе нам будет мало. — Она крепче прижалась к нему и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его.

— Ты очень требовательная дама, — прошептал он.

Эллен улыбнулась в ответ, и их губы слились.

— Я такая, Джош Готорн, — тоже шепотом произнесла она. — Это оттого, что хочу только все самое лучшее. Тебя. Я люблю тебя, Джош. И всегда любила. Ты тот жених, о котором я мечтала втайне.

Джош тихонько усмехнулся и приподнял Эллен, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Больше не надо притворяться, — сказал он и прижался губами к ее нежным губам. — Я люблю тебя по-настоящему, Эллен Роудз. Ты — моя любимая. В горе и в радости.

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.