Барбара Ханней: Чтобы встретиться вновь…

Марк быстро пошел по коридору к палате, откуда как раз выходила медсестра.

— Я дала Софи снотворное. — Медсестра подозрительно посмотрела на Марка. — Лучше сейчас ее не беспокоить. Ей необходимо отдохнуть.

— Я просто попрощаюсь.

Но когда он переступил порог, то увидел, что Софи лежит, свернувшись на боку спиной к нему, а когда он наклонился к ней, она не пошевелилась. Глаза ее были закрыты, веки покраснели и распухли. В руке зажат комок мокрых бумажных салфеток. Она словно молилась во сне.

Он позвонил Джилл с автостоянки.

— Марк, какой кошмар. Как же вам с Софи не повезло.

— Такое, оказывается, случается.

— Да, и часто. Но я уверена, что у Софи еще будут дети.

Марк прокашлялся.

— Я… надеюсь.

— Все равно для вас это большой удар. А для Софи тяжелое, страшное испытание.

— Хорошо, что ты была рядом.

— У Софи достаточно вещей? Я собрала ей на скорую руку только самое необходимое.

— Я возвращаюсь обратно, чтобы взять все, что ей нужно. В Маунт-Айзе на ночь я не останусь. Где-нибудь перекушу и буду дома к десяти часам.

— Ты собираешься сегодня вернуться? — поразилась Джилл.

Марк поспешил закончить разговор, так как был не в состоянии сказать Джилл о намерении Софи как можно скорее вернуться в Лондон. Он сам до сих пор этому не верил.

Вернувшись домой, Марк сразу отправился в комнату Софи. Сказать, что ему было трудно это делать, значит не сказать ничего. Он чудовищно устал, но спать не мог. Марк вытащил из-под кровати ее чемодан. Обувь и джинсы положил вниз, затем открыл ящик комода — там лежало белье. У него дрожали руки, когда он складывал шелковые трусики, кружевные лифчики и тонкую ночную рубашку. Каждая вещь была связана с воспоминаниями, от которых сердце разрывалось на части.

На столике в углу комнаты он нашел вырванные странички из блокнота с рисунками его спальни и записями о мебели, цвете стен, обивке и коврах. Здесь же был набросок детской: старомодная деревянная кроватка, лоскутное одеяльце, коврик на полу, кресло-качалка, шкаф, полки для мягких игрушек. Марк смотрел на этот незамысловатый рисунок и боролся с желанием упасть на пол и зарыдать. Он теряет ее. Теряет Софи.

Со стоном он бросил страницы с рисунками поверх сложенной одежды и выбежал из ее комнаты.

Но и в собственной спальне утешения он не нашел, потому что здесь его тоже подстерегали воспоминания о счастливом времени, проведенном с Софи. Он распахнул дверь в бельевую, взял одеяло и подушку — сегодня он поспит, если удастся, на диване.

Он уже стянул сапоги, когда раздался звонок. Марк вскочил и, спотыкаясь, кинулся к телефону.

Пожалуйста, пусть это будет Софи!

— Здравствуйте, Марк.

Марк подавил стон. Английский акцент, но это не Софи. Это ее мать.

Ему придется все ей рассказать.

— Здравствуйте, леди Элайза.

— Марк, простите, что звоню так поздно. Я пыталась дозвониться раньше, но вас не было дома.

— Ничего. Я не сплю. — У него перехватило дыхание. — Но Софи нет. Она… — Марк сжал пальцами переносицу, собираясь с силами. — Софи в больнице. У нее случился выкидыш.

— Боже мой…

— Сейчас с ней все в порядке.

— Моя бедная девочка. Весь день у меня было ужасное предчувствие. — Леди Элайза замолчала. — Марк, мне очень жаль. Когда Софи рассказала мне о своей беременности, она была такой счастливой. Такой уверенной в себе. Я порадовалась за нее. Она говорила, вы тоже хотели ребенка.

— Да. — Марк тяжело вздохнул и привалился плечом к стене. — Но врачи сказали, что это было неизбежно. Плод прекратил развиваться.

— Понимаю. Да, такое случается. Как жалко. Бедная Софи. Ей необходимы забота и ласка, когда она вернется к вам после больницы.

— Она не вернется сюда, — выдавил Марк.

— Что вы сказали?

— Она хочет уехать в Лондон.

В нависшей тишине Марк стиснул зубы и закрыл глаза.

— Марк, — раздался голос леди Элайзы, — я понимаю, что это не мое дело, но вы довольны решением моей дочери?

Борясь с подступившими к горлу рыданиями, Марк молчал.

— Я знаю Софи. Она излишне импульсивна и очень остро на все реагирует. Думаю, это решение она приняла сгоряча.

— Не знаю.

— Вы очень расстроены?

— Это был самый ужасный день в моей жизни.

— Вам будет легче, если мы поговорим?

— Сомневаюсь.

Но в голосе матери Софи было столько доброты и сочувствия, что Марк с тяжелым вздохом согласился.

— Хорошо. — Он опустился на пол и прижался спиной к стене. — Что нам делать, как вы считаете?