Джулия Тиммон: Так задумано свыше

— Все-таки тревожно? — спрашивает она с хитрой еле заметной улыбкой.

— Гм… да. — Хихикаю. — Немножко. Но это не та тревога… То есть… я не из-за высоты.

Старушка кивает, будто прекрасно понимает, в чем причина моих треволнений.

— Тогда попытайтесь уснуть, — советует она. — Сон успокаивает и лечит.

— Я бы с удовольствием… — Разговаривая с человеком, глаз которого не видишь, чувствуешь себя не в своей тарелке. Наверное, примерно так же ощущал себя со мной — Кэти Хайленд — Эдвин. Тяжко вздыхаю. — Но сомневаюсь, что смогу уснуть.

Старушка шире улыбается и, не снимая наглазников, уверенным жестом достает из сумки пластмассовую баночку и протягивает ее мне.

— Выпейте одну штучку.

Открываю крышку, заглядываю внутрь и вижу белые таблетки.

— Что это?

— Снотворное.

Испуганно расширяю глаза.

— Говорят, им нельзя увлекаться…

— А вы и не увлекайтесь, — невозмутимо отвечает моя соседка. — Одна таблеточка только поможет. Если, конечно, вам слишком тревожно и желательно выспаться.

Задумываюсь. Да, мне до ужаса тревожно и я бы за милую душу отключилась от проклятых мыслей и видений. Но я совсем не знаю эту женщину и не имею представления, что именно она мне подсовывает.

— Сама я никогда их не пью, — говорит моя соседка. — Но вовсе не потому, что это отрава. — Она усмехается, словно знает наверняка о чем я подумала. — А потому, что в моем возрасте к снотворному лучше вообще не прикасаться, а то мгновенно разучишься засыпать сама.

Подношу баночку к носу. Запаха никакого.

— А зачем же тогда вы их с собой возите?

— С ними спокойнее, — отвечает старушка.

Была не была, думаю я. В конце концов, если я не проснусь, хоть больше не стану изводить себя пустыми мечтами, упреками и сомнениями.

Меня кто-то ласково шлепает по руке, отчего я просыпаюсь и раскрываю глаза.

— Почти прилетели, — сообщает соседка.

Смотрю в иллюминатор. Земля совсем близко. Неужели я всю дорогу спала?

Кручу головой, прогоняя дрему. В голове становится ясно, и нет привычной в последнее время тяжести в затылке. На пользу ли мне пошел этот крепкий без сновидений сон от таблетки или как-то навредил, не знаю, но чувствую себя определенно куда бодрее и лучше. Прикасаюсь пальцами к сухонькой руке соседки.

— Спасибо вам.

Она добродушно смеется.

— Не за что. В Нью-Йорк желательно прилетать полными сил и готовыми к приключениям.

Не довольно ли с меня приключений? — задумываюсь я.

Аэропорт как всегда шумный и людный. Вхожу в центральный зал и на миг приостанавливаюсь: происходит нечто странное. Воздух, суета вокруг, светящиеся вывески — все как будто обыкновенное и вместе с тем кажется, что всюду, куда ни взглянешь, поблескивают крошечные, едва различимые глазом праздничные блестки.

Глупости! — говорю я себе, делая уверенный шаг вперед. Бредовые выдумки. Фантазии, рожденные переутомленным и жаждущим любви воображением.

Приостанавливаюсь второй раз и лишь теперь замечаю, что я у порога того самого бара. Смотрю на часы. Невероятно! Маленькая стрелка указывает на четверку, а большая подползает к двенадцати. Я купила билет на тот же рейс, но, так как старательно гнала мысли об Эдвине и слишком переживала, что стать спокойной и бесстрастной у меня никак не выходит, ни разу не задумалась об этом.

К бару приближается компания из четырех человек, и мне приходится посторониться. Может, вообще уйти? К щекам приливает краска.

Да, так будет лучше, говорю я мысленно, но сердце молит: всего одну чашечку кофе! Одну-единственную чашку в знак того, что все окончательно осталось в прошлом. Секунду-другую медлю, киваю и вхожу в бар.

Если бы за нашим столиком сидел сам Джордж Буш-младший или, скажем, Билл Гейтс, я удивилась бы куда меньше. Там же, ко мне спиной, облокотившись на стол и немного ссутулив плечи, сидит… Кто бы вы думали?

Да-да! Он. Эдвин. Я узнаю его мгновенно, хоть и не вижу лица, но первые мгновения стою, задыхаясь от волнения, и не верю своим глазам. В голове стучит мысль: наверное, это оно и есть — сумасшествие. За столиком никого или другой человек, а мне просто кажется…

Зажмуриваюсь, качаю головой, глубоко вздыхаю. Открываю глаза и опять вижу Эдвина.

Подскакиваю к стойке, жестом прошу бармена наклониться, чтобы мой шепот услышал лишь он, указываю на парня, который до боли похож на принца из моей сказки, и едва слышно спрашиваю:

— Не могли бы вы описать мне этого человека?