Джейн Гроноу: Греческие каникулы

А Лиз осталась стоять на столе — одинокая, растерянная, побледневшая. Ее недавний триумф теперь казался волшебным сном. Она проснулась. Реальность оказалась гораздо страшнее. Про недавнюю триумфаторшу все как-то сразу забыли, и она поняла, что дело принимает нехороший оборот. Тони ударил Джона в плечо и вновь попытался отшвырнуть в сторону. Однако тот вывернулся как змея и стал подступать к возлюбленному Лиз с перекошенным лицом.

В руке у него что-то блеснуло, и, когда по рукаву Тони поползло красное пятно, все ахнули. Нож!

Однако Тони, превозмогая боль, выбил нож из руки англичанина и швырнул соперника на пол.

— Полиция! — закричала Лиз громче всех греческих женщин, находившихся в зале.

Подоспевшая охрана наконец скрутила дерущихся, и они, пытаясь вырваться и продолжить поединок, с ненавистью смотрели друг на друга.

Казалось, между соперниками полыхали электрические разряды. Полиция приехала быстро, ее вызвал один из охранников заведения, когда увидел, что пролилась кровь. На Тони и Джона надели наручники, и полицейские — один круглый как шар, другой — сухопарый и маленький, — пристегнув к себе нарушителей спокойствия, повели их к машине.

Служители закона понимали, что находятся в центре внимания, и потому шли не спеша и с достоинством, сурово поглядывая по сторонам, словно говоря: «Знаем мы эти ваши дискотеки! Рассадник наркотиков, проституции, драк и прочих правонарушений. Давно пора их позакрывать, да никто не позволит: слишком денежное дельце для наших местных крестных отцов. А они, ясное дело, местной власти денежки отстегивают».

Публика, расступившись, проводила взглядами полицейских и их добычу. В воздухе повисла тяжелая тишина. Тихо сновали через весь зал невозмутимые официанты, меняя тарелки и убирая с пола осколки разбитой посуды.

Через несколько минут хозяин заведения дал знак музыкантам. Те заиграли какую-то знакомую, уже звучавшую сегодня мелодию, и веселый праздник, постепенно набирая скорость, помчался дальше, словно никакого неприятного инцидента и не существовало.

Один из официантов помог Лиз слезть со стола, она поспешно расплатилась и кинулась прочь из заведения.

На дворе была ночь. Темная южная ночь, когда в метре от фонаря уже не видно ни зги. Что делать, куда бежать? В полицию? Сейчас там одни дежурные — полусонные низшие чины, — с ней никто и разговаривать не станет. Звонить консулу в Афинах? Вряд ли ему доставит удовольствие, если его разбудят посреди ночи…

И Лиз, подумав, решила вернуться в гостиницу и подождать до утра.

Она прилегла на кровать. Однако уснуть так и не смогла, несмотря на мерное гудение кондиционера и приглушенную музыку со стороны бассейна, где зажигала очередная дискотека. Она лежала, закрыв глаза, и события последних двух дней прокручивались в ее голове стремительно, словно видеолента в магнитофоне, включенном на режим обратной перемотки.

Вначале кадры были черно-белыми и нечеткими, однако с каждой минутой становились все ярче и ярче. Как будто в ее голове починили блок, отвечавший за четкость и цвет.

Нож! Внезапно, четко и ясно Лиз увидела нож Джона. Этот маленький сувенирный ножик с красивой ручкой. Джон взял его на дискотеку, словно заранее знал, что он пригодится. Почему? А зажигалка? Его зажигалка! Такую же Лиз обнаружила в своем номере, когда чуть не погибла из-за сломанного фена. Странное совпадение… Да, и еще! Почему этот долговязый и нелепый англичанин постоянно оказывался в том же месте и в тот же час, что и они с Тони? Вроде неловкий и смешной увалень, тюфяк — и на тебе… Конечно, Крит — остров небольшой, однако здесь есть множество уютных уголков, где всегда можно затеряться…

Однако чем больше Лиз задумывалась обо всем, что случилось с ней за несколько последних дней, тем меньше что-либо понимала. Отрывочные эпизоды ее жизни на острове вставали перед глазами яркими кадрами, однако отказывались складываться в цельную картину. Словно кто-то очень ловкий мешал ей разложить пасьянс или закончить паззл последним, завершающим кусочком. Что-то во всем этом было не так…

Элизабет в очередной раз вспомнила и сломанный фен, который едва не стал причиной ее гибели, и гидроцикл, мчавшийся на нее с бешеной скоростью, и цветочный горшок, чудом пролетевший мимо, и хулигана с ножом во дворце царя Миноса. И внезапный камнепад в ущелье, под которым она едва не погибла.

Так, надо по порядку… Кому нужна ее смерть? Ее ненавидит только один человек на свете — Майк. Убийца мог быть нанят ее бывшим мужем. Но у Майка не было, не могло быть столько денег! И потом — зачем? Чем она ему мешала? Они же и так расстались…