Джуди Гилл: Испытание чувств

— Я же сказал. Нам необходимо поговорить. О Джолин и Энди. А меня зовут Джон.

— Мне нечего сказать вам о моей дочери.

— Может быть, она захочет спросить меня что-нибудь о ее сестре, — сказал он. — Моя дочь очень хотела приехать со мной, но по случаю сегодняшнего поведения ей придется в течение недели посидеть дома после школы.

— Джолин сейчас спит и, у нее нет ни малейшего желания узнавать что-либо о вас или о вашей дочери. Поймите это, доктор, раз и навсегда. Я удочерила Джолин на законных основаниях, и никто не имеет права отобрать ее у меня. Дело обстоит именно так, и нам больше не о чем говорить.

Он покачал головой.

— Это слишком важный вопрос для наших детей, чтобы мы могли не обращать на него внимания.

— Однако я не буду обращать на него внимания до тех пор, пока моя дочь не решит сделать это, — голос Мэгги сорвался. — А когда… если… она начнет задавать вопросы, я найду возможность объяснить ей все так, чтобы она была удовлетворена. А сейчас меня ждет работа, если позволите…

— Как? — спросил он, придерживая плечом дверь, которую она собиралась захлопнуть. — Как вы сможете объяснить своему ребенку, что у нее есть сестра-близнец, о которой она никогда не слышала — и вы тоже никогда не слышали до сегодняшнего дня?

Из-за его упрямого нежелания уезжать Мэгги очень хотелось закричать на него, ударить его чем-нибудь, заставить его услышать то, что она говорит. А она говорила — нет, никаких обсуждений, нет, нет, он не должен стоять здесь, на пороге, нет, не должно было случиться то, что привело его сюда. Она говорила «нет», но он действовал так, как будто бы она говорила «да». Мэгги понимала, что в нем было какое-то упрямство, которое делало тщетными все ее попытки, потому что она узнала в этом упрямстве одно из своих наименее привлекательных качеств. И если она была сейчас каменной стеной, то он был всесокрушающим тараном.

— Поверьте, — снова заговорил он, — моя дочь не может просто так позабыть эту ситуацию, и я не могу тоже. Она хочет получить объяснение. Они близнецы, понимаете, близнецы, Бога ради. Сестры. Они нуждаются друг в друге. Нам придется с этим считаться.

Мэгги потеряла остатки контроля над собой. Упершись кулаками в бока, она заговорила:

— Нет, черт возьми! С чем вам и вашей жене придется считаться, так это с тем, что вы бросили девочку! Теперь ее мать — я, и ничто не может изменить этого. Как вы смеете приходить ко мне и плакаться, что ваша дочь «нуждается» в сестре? Вы должны были подумать об этом семь лет назад и…

— Секундочку! — Он нахмурился, и глаза его потемнели. Джон сделал шаг по направлению к ней и остановился в нескольких сантиметрах от нее. — Неужели вы считаете, что я являюсь их биологическим отцом?

Мэгги стояла неподвижно, скрестив руки на груди.

— А разве нет?

— Боже мой, нет! Так вот откуда эта неприязнь! Я и моя покойная жена удочерили Энди, когда она была совсем маленькой. Мы… — Он оборвал свою речь на полуслове и провел рукой по лицу. На ней блеснуло обручальное кольцо. — Мы никогда не предполагали, что их могло быть двое… Если бы мы знали, мы бы постарались взять обеих, но… — Он безнадежно махнул рукой. — Я никогда не буду пытаться отобрать у вас вашу дочь.

У Мэгги подкосились колени от облегчения. Она отступила на шаг, чувствуя, что ее сердце колотится, как во время быстрого бега. Он не был отцом Джолин! Он ничего не требовал!

Джон переступил через порог и поддержал ее за плечи, увидев, что она пошатнулась. Мэгги заглянула в его глаза и увидела там беспокойство и заботу. У него были большие теплые руки, и она вздрогнула, почувствовав неожиданное и безрассудное желание шагнуть вперед и положить голову ему на грудь. В тишине она могла слышать, она была уверена, что слышала, как бьется его сердце — медленно, спокойно, и в такт ему на шее пульсировала жилка.

Неожиданно Мэгги поняла, как хорошо чувствовала себя ее дочь в объятиях этого человека. Он не произнес ни слова. Легкий ветерок проник через открытую дверь, всколыхнул прядь ее волос и опустил на лицо. Джон осторожно подхватил пальцем эту прядь и откинул ее. Пока они пристально вглядывались друг в друга, его ладони сжимали ее плечи, и на одно мгновение она с замиранием сердца подумала, что сейчас он заключит ее в объятия. Она удивилась самой себе, той части своего существа, которая хотела этого, хотела почувствовать радость от его близости.

Мэгги приказала себе отодвинуться от него, но чувствовала себя как марионетка в чьих-то неумелых руках. Возбуждение нарастало в ней как разгорающееся пламя. Если он крепко обнимет ее сейчас, она, наверное, растает или, может быть, вспыхнет?