Маргарет Уэй: Чарующий остров

— Вы останетесь тут? — спросила она сонным голосом, закрывая глаза.

— Если хотите.

Она протянула руку и ощутила надежное рукопожатие. Что-то в этом было удивительно знакомое.

— Как вас зовут? — Она опять открыла глаза, внезапно встревожившись.

— Адам!

— Хорошо! — Она опять прилегла и прикрыла глаза. — Лучше, чем мое собственное. Где это слыхано о Мелисанде, разве что у Дебюсси или Метерлинка. — Она глубоко вздохнула.

— Оно вам подходит. Ну, поспите теперь.

Она отвернулась, на ее бледном лице выделялся только рот. Постепенно она впала в тяжкий, болезненный сон. Но к мужчине у ее постели сон так и не пришел этой ночью. Он встречал рассвет с лицом угрюмым и потерянным.

Долгих два дня она была прикована к постели. Не раз ей хотелось встать, но удерживала мысль, что Адам рассердится. Доктор, проницательный мужчина с волевым подбородком, дважды навещал ее, задавая вопросы, на которые у нее не находилось ответов. Ему удалось внушить ей, что потеря памяти — обычное дело. Травма головы была легкая и скоро пройдет. Она страдала от травматической амнезии, что звучало вполне романтично, но по сути таковым не являлось. Самое главное было не тревожиться, настаивал он. Но как? В конце концов, он-то знал, кто он, а она про себя — только то, что у нее прекрасные волосы и серые глаза. Это отнюдь не придавало ей уверенности. Ее память могла вернуться в любой момент. Лежать смирно и ни о чем не волноваться — вот приказ! Ее память должна вернуться, не важно, скоро или нет. Единственное, что она могла разобрать и понять, это то, что она на острове, да и то лишь, когда услышала шум прибоя. Но почему на острове?

К концу третьего дня она взбунтовалась. Адам с ней носился как с ребенком. Скоро он станет читать ей на ночь сказки. Она просто не в состоянии больше валяться в постели. Тошнота и боль давно прошли. Ничего нет плохого, если она оденется. Она спустила ноги с постели и вздрогнула, услыхав, что дверь отворяется и появляется оживленное детское лицо.

— О, вы встали, спящая красавица! Но не вылезайте из постели. Дядя Брок вам шкуру спустит. Он дракон, настоящий!

Какая-то мысль пронзила ее, но пропала прежде, чем она успела ее поймать. Что это было? Дьявольщина! Она пыталась судорожно вспомнить, но не могла.

Девочка смеялась и носилась по комнате с радостным оживлением:

— Ну, вы тут пропустили столько всего! Капитан Хили приплывал на «Лотосе». Папа повез свои картины на материк. Мистер Ван Деен готовит выставку. Вам надо к тому времени поправиться. А еще угадайте что? Надя с ним поехала. Она хочет купить изумительный дом, дядя Брок сказал. Она меня поцеловала на прощанье, представляете? Последний раз это было на Рождество. У нее в глазах слезы были. Я сама чуть не заплакала. Папа хочет поехать поработать в Испанию — свет там, и все такое, да вы знаете. Он спросил, не хочу ли я, но дедушка Чарли заберет нас к тете Софи, помните? Я хочу научиться кататься на лошади, здорово, да? О Господи! Что такое? Вы ужас как побледнели? Вам опять плохо? Дать вам воды?

— Нет, все нормально! — Девушка лежала в изнеможении.

— Господи, вы меня перепугали до смерти. Я думала, у вас обморок.

В дверях показался мужчина, он хмурился:

— Послушай, Тина, ведь я, кажется, сказал тебе не заходить сюда.

— Пожалуйста, не ругайте ее! Она действует лучше дюжины врачей!

Тина победоносно просияла:

— Прости, дядя Брок, но я ждала целых три дня! Клэр — моя подруга!

— Ну и хватит, милая. Ты повидалась с Клэр. Теперь иди и заглянешь завтра.

— Клэр! — воскликнула девушка на постели. — Меня зовут Клэр!

— Дядя Брок предпочитает Мелисанду! — Тина выглядела умиротворенно. Она наклонилась и поцеловала девушку в щеку. — Оживайте! — шепнула она.

— Со мной ничего страшного, милая, я себя чувствую прекрасно.

Тина улыбнулась и выскочила из комнаты, бросив на дядю прощальный испытующий взгляд.

Адама, казалось, покинула привычная выдержка. Он направился прямо к ней.

— Что все это значит?

Она не могла двинуться. Прежние страхи казались теперь пустыми. Она, как зачарованная, уставилась на него.

— Клэр, ну что? — нетерпеливо вопросил он. — Что вам вспомнилось?

У него за левым ухом крошечная родинка, она вспомнила это, конечно!

— Я знаю, кто вы! Вы Адам, дядя Брок! Мы ужасно ссорились.

— Продолжайте, — произнес он странным голосом. — Что еще?

— Ничего. Я не могу вспомнить. Я не хочу вспоминать. — Она смотрела на него расширенными глазами, словно предъявляя обвинение.