Дикси Браунинг: Любовь в наследство

Но… ни оружия, ни нападающих. Никого и ничего. Лили была одна. Стоя посреди комнаты, она с ужасом смотрела на свою матерчатую сумку.

— Она… Курт, моя сумка двигалась. Она двигалась! Я это видела!

Курт, облегченно вздохнув, посмотрел на Лили, потом на сумку, висевшую на спинке стула.

— Тебе это показалось. Если включить свет…

— Вот! Опять!

— Это галлюцинации. Все эти дневники Бесс, следы вторжения в дом чужого человека… Ты просто возбуждена и переутомлена. Вот и все. — О другом источнике стресса Курт упоминать не стал.

— Я не возбуждена и не переутомлена! — Взяв сумку двумя пальцами, она перевернула ее и потом отбросила в сторону. — Видишь? Вот мой кошелек, сырный крекер, ручка и… О боже! — прошептала она.

Мышка огляделась, принюхалась и шмыгнула под кровать.

Курт не выдержал и захохотал.

— Не смейся! Не смей смеяться! — Лили бросилась на него с кулаками, но он поймал ее и привлек к себе, прежде чем она смогла его ударить. В гневе Лили была опасна и могла натворить бед.

— Ненавижу крыс! — кричала она. — Всегда их ненавидела и буду ненавидеть до самой смерти! — не унималась она.

Курт напомнил ей, как она совсем недавно совершенно спокойно сообщила ему о том, что в доме водятся мыши.

— Мыши! Крысы! Все это одно и то же! — продолжала Лили. — Никакой разницы!

Курт старался изо всех сил сдержать себя и не расхохотаться. Но как найти в себе силы не обращать внимания на прижавшееся к нему мягкое теплое тело Лили? Когда-то он мог приказать себе, и внутренняя дисциплина позволяла выполнить любой приказ. Но те времена давно канули в прошлое, и, честно говоря, он не сожалел об этом.

— Ну, так что? Хочешь остаться еще на несколько дней? Поможешь мне избавиться от мышей, привести в порядок кладбище. — Курт не понимал, как он мог умолять Лили остаться.

— Пока эта мышь здесь, я не переступлю порог этой комнаты, — сказала Лили.

— У меня есть предложение. Мы запрем Микки-Мауса в твоей комнате, а ты пойдешь в мою. — Воспользовавшись ее состоянием, Курт закрыл дверь и повел Лили по коридору в свою спальню. — Посмотри, у меня в комнате нет ничего съестного, а значит, и мышей здесь нет. Мы с тобой уже проверили мой шкаф. Там их тоже нет. Утром я первым делом достану мышеловки и положу в них сыр.

— Лучше арахис.

— Арахис?

— Мыши любят арахис больше, чем сыр. — Лили будто приклеилась к нему. Привычного независимого вида как не бывало. Конечно, очень скоро Лили придет в себя. Но в данный момент он был очень доволен.

— Жаль, что у меня нет дивана. Один из нас мог бы спать на нем.

Лили кивнула. И она, и он знали, чем закончится этот разговор.

С тех пор, как Лили сегодня днем оказалась в его постели, Курт не мог больше ни о чем думать.

— Тебе здесь нравится, Лили? — Если она захочет уйти, ему придется ее отпустить. Он очень рассчитывал на помощь Бесс, надеялся, что она поможет задержать Лили. По крайней мере до того времени, когда он наберется мужества сделать следующий шаг. В данный момент Курт не знал, как он поступит, но у него уже были кое-какие соображения на этот счет. — Лили?

— Я согласна.

— Хочешь принять душ?

— Я уже приняла. Теперь твоя очередь.

— Мы можем отправиться в душ вместе… если ты боишься остаться одна.

Она едва заметно улыбнулась, стараясь придать себе независимый вид.

— Я? Боюсь? Тебе, видно, это приснилось.

Курт торопливо расстелил простыню на кровати, а Лили вспоминала любовные сцены, происходившие в ваннах и под душем, которые она встречала в чужих и описывала в собственных книгах.

Но между нею и Куртом не будет любви, будет лишь секс. И Лили была готова насладиться каждым мгновением близости с Куртом, потому что подобное никогда больше не повторится. Более того, Лили не собиралась плакать, когда все закончится и она попрощается с Куртом.

Нет, он не увидит ни слезинки.

— Я, пожалуй, пойду вместе с тобой в душ, — сказала она, пожав плечами.

Курт промолчал и лишь бросил на нее многозначительный взгляд.

— Что?! — Лили смотрела на Курта, чувствуя, что теряет благоразумие.

— Перестань прикидываться стойкой. Хотя бы сегодня будь сама собой.

Эти слова сразили ее, но она взяла себя в руки.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Мы идем в ванную или будем продолжать беседовать?

Курт возвел глаза к потолку: «Почему из всех женщин рядом со мной оказалась именно эта? Ее будто специально создали, чтобы свести меня с ума».

— Ты знаешь, в чем твоя беда, О'Мэлли? Ты боишься признаться, что ты женщина. Настоящая. Как все.