Джина Айкин: Грезы красавицы

Род молчал. Солнце, прежде чем скрыться за горизонтом, бросало повсюду причудливые тени.

— Энн, Шон мой лучший друг.

— Знаю, — прошептала она.

Она отстранилась, он вышел из нее. Выпустил ее, даже ничего не сказав.

Энн собралась спрыгнуть с лошади и едва не упала. Род вовремя подхватил ее и помог слезть с коня. Она ступила босой ногой на траву. Как холодно! Поежилась и принялась растирать руки. Затем попыталась застегнуть блузку, но пальцы не слушались. Род спрыгнул с лошади и помог ей справиться с пуговицами. А затем прижал к себе. Она снова поразилась, какой он большой, какой сильный.

— Потом мы во всем разберемся… — прошептал он.

— Обещаешь? А если Шон никогда не найдется? — По ее глазам покатились слезы. Она посмотрела вдаль. — Что тогда? Буду по-прежнему вести себя как его невеста? Даже не зная, жив он или мертв? А ты останешься верным своему старому другу?

Он погладил ее по голове.

— Не знаю.

— Я ни разу в жизни так не поступала. Не говорила «да» одному, а в постель ложилась с другим.

Род схватил ее за руку и заговорил, в его голосе слышалось неподдельное чувство.

— Разве я хоть как-то, хоть чем-то дал тебе понять, что считаю тебя девушкой второго сорта из-за того, что ты помолвлена с Шоном, а между нами произошло такое? Я колеблюсь, но к тебе это не имеет никакого отношения.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай! — Он глубоко вздохнул. — Зря я это сказал. Конечно, мои колебания связаны с тобой. Не потому, что я считаю, что ты меня недостойна. Напротив, я считаю, что сам недостоин тебя. Понимаешь? Женщины, с которыми я был раньше, стремились принудить меня к браку. Просили, чтобы я забыл про свой долг, бросил ранчо и переехал в город. А ты… совсем другая. Ты ни о чем не просишь. Тебе ничего не нужно. Ты даже признаешься мне в любви и не требуешь ответа. Ты отдаешься мне, не ставя никаких условий. — Он провел пальцем по ее щеке. — Вот почему я хочу дать тебе все.

Энн всхлипнула. Никто в жизни не говорил ей таких слов.

— Шон… Он мой первый друг. Я многим ему обязан, всем, даже жизнью. Но он не может украсть у меня сердце. Оно остается со мной, и я сам решу, кому его отдать. Вернее, решил бы, но ты стянула мое сердце прямо у меня из-под носа.

Энн невольно рассмеялась. Она прижалась к его груди и слушала, как бьется сердце.

— Пойдем. — Род вздохнул и обнял ее. — Здесь неподалеку есть старый домик. Там рядом колодец. Можем вымыться. А лошади не помешает отдохнуть и вдоволь напиться.

Жеребец заржал, словно понял, что речь идет о нем.

— Видишь? Он тоже тебя просит!

Энн улыбнулась и вытерла слезы.

Род протянул руку. Она взяла его ладонь, крепкую, мужественную. Здорово идти вот так, держась за руки. Как пара влюбленных, словно созданных друг для друга.

Они подошли к колодцу. Луна отражалась в серебристой поверхности воды. Род набрал в ведро воды, дал коню напиться, а остатками окатил его сверху. Затем снова опустил ведро в колодец, умылся и дал умыться Энн.

Он снова взял ее за руку. Теперь ее ладонь была влажной, но не менее приятной.

— Пойдем.

Они приблизились к двери. Род наклонился и поискал ключ, спрятанный в щели между бревнами. Но ключа не было. Странно! Кому он понадобился? Род повернул ручку двери. Та без труда отворилась. Вот это здорово!

Но главный сюрприз ждал их впереди. Когда луна проникла через растворенную дверь в комнату, двое, до тех пор занятые делом, вскочили и выбежали им навстречу.

— Что за черт?! — воскликнул мужчина.

Энн вскрикнула и схватила Рода за руку.

— Шон!..

Обнаружить кого-то в заброшенной хижине — большая неожиданность. Но наткнуться на Шона с какой-то женщиной — это уж слишком!

Энн не испытывала негодования. Она была лишь сильно удивлена. Удивление вскоре сменилось облегчением. Слава Богу! Шон не умер, его не похитили, он не томится в мрачном подземелье и не лежит, окровавленный, у обочины на дороге. Нет, с ним все в порядке. Даже более чем.

Род вырвал руку, которую она сжала, и, прежде чем Шон успел опомниться, врезал ему прямо в челюсть. От удара тот рухнул обратно на матрас и охнул.

— Какого дьявола ты сюда явился? И зачем меня бить?

По виду Рода было понятно: будь его воля, он бы на Шоне живого места не оставил.

И тут кто-то зажег керосиновую лампу. Это сделала девушка, которая была с Шоном. Между прочим, очень красивая, с прелестной фигурой, благо рассмотреть ее можно было целиком во всех подробностях: она была совершенно голая. Ее это, впрочем, нисколько не смущало.