Гейл Уайтикер: Балом правит любовь

Улыбка Эдварда померкла.

— Он ударил вас?

— Да. Ударил с такой силой, что я упала.

Эдвард окаменел.

— Он что-то сказал вам при этом?

— Ровным счетом ничего. Он просто смотрел на меня, как бы ожидая, что я что-то скажу ему. Но я молчала: его выходка лишила меня способности что-либо говорить… — Диана, запнувшись, тяжело сглотнула и заставила себя продолжить: — Наша следующая встреча состоялась за два дня до свадьбы. До этого я не могла принудить себя встретиться с ним. Все это время я пыталась как-то оправдать его действия, но найти им оправдания не смогла. Я не могу найти их до сих пор.

Эдвард поставил свой бокал на каминную полку.

— Он попросил у вас прощения, попытался как-то загладить свою вину?

— Нет. Он держался так, будто ничего не случилось.

Эдвард с недоверием воззрился на Диану.

— Он что, отрицал то, что ударил вас?

— Да, и мои обвинения его до крайности поразили.

— И что вы тогда ему сказали?

— Я не знала, что сказать. Я не ожидала такого от мужчины, которого считала благородным человеком и которым восхищалась. — Диана опустила глаза на бокал шерри. — Его рукоприкладство и его отказ признать потом свою вину стали причиной принятого мною решения разорвать помолвку. Я перестала верить ему и страшно боялась, что, сделавшись его законной супругой, буду постоянно подвергаться насилию, а когда-нибудь, быть может, даже буду с позором выгнана из его дома.

Услышанное потрясло Эдварда до глубины души.

— У меня нет слов. Не могу поверить, что Дерлинг способен на такую выходку.

Диана взглянула на Эдварда. Неужели он ей не верит?

— Вы кому-нибудь рассказывали о случившемся? — продолжил расспросы Эдвард.

— Только тете. Мне было семнадцать, лорд Гартдейл. Я только что вышла из стен школы и была чрезвычайно наивна, я не знала жизни. Я не думала, что джентльмен может так поступить…

— Джентльмен так поступить не может. — Лицо Эдварда посуровело. — Я не имею чести близко знать Дерлинга, но я никогда не слышал о нем ничего такого, что могло бы подтвердить ваши слова. Да, он вспыльчив. Я и сам не могу похвастаться ангельским характером. Но безжалостно ударить беззащитную женщину… — Эдвард, не договорив, принялся расхаживать по комнате. На его скулах играли желваки. — На вас оставались раны?

Диана, удивленная, нахмурилась.

— Это имеет значение?

— Конечно. Синяки на теле были бы доказательством его рукоприкладства и верности ваших слов.

— У меня были синяки, — тихо проговорила Диана. — Но когда я сказала об этом лорду Дерлингу, он предположил, что я сама в этом виновата. Он, конечно же, не опустился до обвинений меня в намеренном причинении себе увечья, но предположил, что я, скорее всего, ударилась о дверь.

— Так значит, даже после предъявления ему неоспоримых доказательств его вины он продолжал отпираться?

— Именно так, милорд. При этом он довел до моего сведения следующее: если я кому-нибудь расскажу о случившемся, он всегда сумеет опровергнуть мое обвинение.

— И поэтому вы все скрыли.

— Отчасти поэтому, а отчасти потому… что я боялась его.

Эдвард долго молчал, осмысливая услышанное, а Диана терпеливо ждала.

— Лорд Гартдейл, — смиренно промолвила Диана. — Возможно, этот человек вам друг. К тому же он вскоре станет членом вашей семьи, а потому вы никогда не услышали бы от меня этой истории, если бы я не сознавала ответственность перед вашей сестрой. Мужчина, раз поднявший руку на женщину, будет способен на это и в будущем. При этом мне доподлинно известно, что такой случай уже и раньше имел место. Не одна я пострадала от лорда Дерлинга.

Эдвард прищурил глаза.

— У вас есть доказательство насилия, совершенного им над другой женщиной?

— Да. Я слышала об этом из уст дамы, которую хорошо знаю и которой всецело доверяю.

— Не будете ли вы так любезны сообщить, кто она и что она вам рассказала?

— Она была приглашена лордом Дерлингом в его имение, где устраивалась охота. Однажды вечером, выйдя из столовой, она заплутала в незнакомом доме и случайно оказалась рядом с комнатой, в которой лорд Дерлинг избивал одну молодую служанку. Он не подозревал, что его слышат, а потому дал себе полную волю. Если вам будет угодно, Аманда Таунли подтвердит чудовищную жестокость лорда Дерлинга.

Лицо Эдварда потемнело.

— Аманда!

— Да. Я также убеждена, что, допросив некоторых бывших слуг лорда Дерлинга, можно кое-что узнать и от них.

Эдвард снова погрузился в молчание. Наконец он поднял на Диану черные как ночь глаза.