Кейт Доули: Сегодня можно всё

Габриель прижалась к Эдвину. Ей хотелось быть к нему так близко, как только это возможно. Она повернулась лицом к Эдвину и уткнулась носом в его грудь.

— Солнышко, если ты будешь сопеть мне в грудь, как маленький хорек, я умру от щекотки!

— Хорьки не сопят! — поправила его Габриель.

— Тебе виднее! — охотно согласился Эдвин. — Ты же у нас ветеринар.

— А что, я похожа на хорька?

— Только когда сопишь!

Габриель не стала продолжать перебранку и просто ударила Эдвина подушкой.

— Любишь ты, чтобы последнее слово всегда оставалось за тобой! — прокомментировал он. — Но все равно ты сопишь, как хорек!

За свою дерзость Эдвин получил целый град подушечных ударов. Наконец он смог поймать руки Габриель и прижать их к кровати. Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Это будет маленькой компенсацией за принесенный мне моральный и физический вред, — сказал он, отрываясь от ее сладких губ.

— А что мне надо сделать, чтобы тебе потребовалась компенсация покрупнее? — игриво спросила Габриель. Она закусила губу и хитро посмотрела на Эдвина.

— Для этого тебе просто надо быть! Я ведь схожу с ума оттого, что ты есть на этом свете. Как же мы могли так долго жить друг без друга?

— Нам было очень плохо, — сказала она. — А теперь ты будешь разговаривать или займемся делом?

Судя по тому, что Эдвин принялся проделывать, Габриель поняла, что он принял решение прекратить всякие отвлеченные разговоры как минимум на полчаса. А может быть, и на час.

Но друг от друга их отвлек звонок в дверь. Со стоном разочарования Габриель отпрянула от Эдвина.

— А я-то думала, что за чудный день сегодня! Все так хорошо начиналось!

— Мы не будем открывать. Пусть думают, что дома никого нет. Мало ли где я могу быть? Точнее, у кого.

— И у кого это? — ревниво спросила Габриель.

— Например, у тебя.

Он принялся щекотать Габриель. Она смеялась и пыталась отбиться, но сила была на стороне Эдвина.

— Не шуми так, — уговаривал он Габриель.

— Как же я могу не шуметь… — она задыхалась от смеха, — если ты меня щекочешь!

— А ты постарайся.

— Эдвин, прекрати! Я боюсь щекотки!

— Тогда тебе надо бороться со своими страхами! Зачем же ты мне нужна такая боязливая!

— Чтобы защищать меня! А не щекотать!

В дверь вновь принялись трезвонить.

— Да что же это такое! — воскликнул рассерженный Эдвин. — Может быть, я только что лег спать! Ломиться в чужой дом в половине пятого утра! Нет, ну что за наглость!

Он собирался встать, чтобы разобраться с тем, кто потревожил его покой, но Габриель схватила Эдвина за руку и потянула обратно на кровать.

— Не надо! Так ты ничего не добьешься. Пусть немного потрезвонит и успокоится.

— А вдруг не успокоится?

— И что тогда? Будет звонить до вечера?

— Что ему надо?! — воскликнул раздосадованный Эдвин.

— Слушай, а ты уверен, что не могло случиться что-то такое, что требовало бы твоего участия?

— Что, например?

— Например, заболел кто-то из твоих родных…

— У меня нет никого. Отец умер два года назад. Он протянул два месяца без мамы, а потом потух. — Эдвин присел на край кровати и спрятал лицо в руках. — Я еще ни с кем об этом не говорил. А надо было.

— Прости, я не знала. — Габриель нежно погладила его по руке. — Может быть, расскажешь мне?

Эдвин кивнул головой.

— Это была самая потрясающая пара. Они так любили друг друга. Я ни разу не видел, чтобы они разлучались больше чем на несколько часов. Они были всем друг для друга. И вот, когда мама умерла, отец начал гаснуть. Он таял, как свеча. И однажды я приехал к нему. Мне показалось, что он по старой привычке заснул в своем любимом кресле. Я не стал его будить. Я просто стоял и смотрел на него. Ты даже не представляешь, как он постарел за какие-то дни! А потом я заметил, что его грудь неподвижна. Когда он ушел вслед за мамой, я остался один. Я всю жизнь считал, что мне рано заводить семью, что сначала надо сделать карьеру. И тут вдруг даже не с кем стало поболтать по телефону. У меня ведь почти нет друзей. И тогда я завел Тойси. Она спасла меня от одиночества. А все удивляются, почему я так к ней привязан!

Он замолчал. Габриель нежно гладила его по руке. Она так хотела подарить ему свое тепло. Но примет ли его такой человек, как Эдвин? И сможет ли она отдать всю себя для него? Габриель не знала ответов на эти вопросы.

Все решит время, подумала она. Как же тебе было тяжело, мой хороший… И я теперь понимаю, почему ты так боялся связать себя с женщиной. Вовсе не стремление сделать карьеру тому виной. Ты просто боялся повторить опыт своего отца. Пока ты не поймешь, что никто не может жить вечно, как бы тебе этого ни хотелось, пока ты не научишься смиряться с потерями, ты не будешь счастлив.