Пенни Джордан: Слабости сильного мужчины

Теперь ей стала ясна причина, по которой он держит людей на расстоянии. Это детская боль, а не жестокость взрослого мужчины.

Ему было всего семь лет, когда он лишился матери. Он тосковал по ней и боялся снова кого-то полюбить.

— О, Василий...

Под влиянием внутреннего порыва Лаура приблизилась к нему и протянула руку, чтобы коснуться его лица, но Василий резко отстранился, и ее рука повисла в пустоте. Смущенная, Лаура попятилась назад и натолкнулась на кофейный столик. Неудивительно — в присутствии этого мужчины она всегда становится неуклюжей.

Повернувшись, она обнаружила, что сундучок, принадлежавший ее матери, от удара съехал на край столика и вот-вот упадет на пол.

Лаура наклонилась, чтобы поддержать его, но Василий оказался быстрее. Он вовремя подхватил сундучок, при этом случайно задев большим пальцем защелку, которая открывает потайное отделение.

— Давай я его возьму. — Стараясь не поддаваться панике, Лаура потянулась за сундучком. Ну почему она не выбросила тот дурацкий снимок?

Она снова нарушила личное пространство Василия, но на этот раз он не отстранился. Потому что изумленно уставился внутрь потайного отделения. Мгновение спустя он достал оттуда две половинки фотографии — его фотографии — и сложил их вместе. Затем он перевел взгляд на Лауру, вопросительно подняв бровь.

Ей некуда деваться. Придется сказать ему правду. Или, по крайней мере, большую ее часть.

— Я сделала этот снимок из школьного окна. Ты приезжал за своей сестрой. — Она еле заметно пожала плечами. — Я была осиротевшей племянницей школьной сестры-хозяйки. Меня взяли в эту престижную школу только потому, что там работала моя тетя. Она не могла уделять мне много времени, поэтому я часто чувствовала себя одинокой. Остальные девочки были из состоятельных семей, поэтому я не вписывалась в их компанию. Я не ходила к ним в гости, не ездила вместе с ними на школьные экскурсии. Когда я увидела, как ты заботишься об Алене, я позавидовала ей. У нее были любящие родители и внимательный старший брат, который забирал ее из школы на новенькой машине. Брат, который наверняка ее баловал и души в ней не чаял. Я сделала эту фотографию, потому что ты казался мне воплощением всего того, чего у меня не было.

«И не будет», — мысленно добавила она.

Судя по тому, как Василий на нее смотрел, она не могла сказать, удовлетворило его ее объяснение или нет. Он ее жалеет? А может, испытывает к ней презрение?

Когда он наконец заговорил, его вступительные слова повергли ее в такой шок, что все мысли перепутались в голове. Она даже представить себе не могла, что он скажет ей нечто подобное.

— Я был прав, когда утверждал, что у тебя была причина так долго оставаться девственницей, — медленно произнес Василий. Ему не следует торопиться. Ведь он собирается сказать самые важные слова из тех, что когда-либо говорил. Сможет ли он сохранить спокойствие, когда от волнения у него перехватывает дыхание, а сердце бьется так часто, что, кажется, вот-вот выскочит из груди?

По правде говоря, сейчас ему меньше всего хочется тратить время на разговоры. Единственное, чего он хочет, — это заключить Лауру в объятия и целовать, и ласкать до тех пор, пока она не скажет, что любит его и хочет разделить ним остаток жизни. После увиденного у Василия не осталось на этот счет никаких сомнений.

— Эта фотография... — продолжил он.

Лаура покачала головой, чтобы его остановить.

Он знал, что подобрался вплотную к ее главной слабости и ему нужно тщательно подбирать слова, чтобы не причинить ей боль.

— Я был прав. У тебя была причина, и теперь она мне ясна, — сказал он. — Так долго хранить невинность могла девушка, влюбившаяся в юном возрасте в недоступного для нее мужчину.

Лаура не стала притворяться, будто не понимает, о чем идет речь. Это было бы бессмысленно.

— Я была наивной четырнадцатилетней девчонкой. Василия, в которого я влюбилась, в действительности никогда не существовало, поэтому неудивительно, что я не встретила мужчину, который соответствовал бы придуманному мной идеалу.

— Но ты отдалась мне. Реальному Василию со всеми его недостатками, — заметил он. — Ты кричала в экстазе мое имя. Ты...

— Я никогда не стану женой человека, который дал мне понять, что не сможет ответить на мои чувства, — перебила она его, когда боль в груди стала невыносимой. — Я не могу.

Потому что это погубило бы ее. Ее чувство к Василию уже начало ее разрушать. Брак с ним принес бы ей одни лишь страдания, лишил бы ее последней надежды на счастье.