Мэриан Палмер: Белый вепрь

По мере того, как солнце поднималось все выше, небо темнело. На краю его, переливаясь, дрожала радуга.

Фрэнсис зябко дернул плечами и плотнее закутался в плащ.

— А что с мальчиками, Филипп?

— С мальчиками? — Он не сразу понял, о ком идет речь.

— Я имею в виду принцев, — пояснил Фрэнсис. — Что с юным Эдуардом и его братом? Вы что-нибудь знаете о них?

— Я могу рассказать вам, что произошло с мальчиком по имени Джон Глостер, которого все сочли внебрачным сыном короля, — без всякого выражения произнес Филипп. — После Босворта его бросили в темницу и уморили голодом. Тюдор считает, что угрозу надо пресекать в зародыше. А что касается принцев, то коль скоро он предложил руку их сестре, пришлось признать их законными сыновьями. И как, по-вашему, Генрих мог с ними поступить? — Снова наступило молчание, на сей раз более продолжительное. — А почему вы меня об этом спрашиваете? Откуда мне знать больше, чем известно другим?

Фрэнсис взглянул ему прямо в глаза.

— Стало быть, не знаете, — наконец выговорил он. — Я надеялся хотя бы у вас что-нибудь узнать. Ведь от вас у него не было секретов.

— Нет, об этом он мне ничего не говорил, вы уж поверьте. — Слова падали медленно, одно за другим, как капли с листвы после дождя. — И вообще, я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я говорю о принцах. Прошел слух, что они умерли два года назад, еще до того, как взбунтовался Бэкингем. — Филипп сдавленно вскрикнул. Фрэнсис поднялся на ноги и оперся о поручни. — Этот же слух впервые дошел до меня в Солсбери, вскоре после казни Бэкингема. Тогда я понимал, что это — злая выдумка, козни приверженцев Тюдора. Потом молва поползла по Лондону, но я тогда не придал ей никакого значения. Просто их нигде не было видно, вот люди и выдумывают. Однажды на заседании совета Рассел предложил переместить Елизавету в Тауэр, к ее братьям, мол, так будет надежнее, пока не покончим с Тюдором. Я увидел лицо короля — и понял, что все это правда.

— Что правда? Что они мертвы? Или что их умертвили по его приказу?

— А вы сами в это верите? — ровным голосом спросил Фрэнсис.

Мелкие волны бились о нос корабля. Вглядываясь в мерно дышавшую поверхность моря, Филипп припомнил ночь перед Босвортом и то странное чувство душевной опустошенности, которое не мог понять и от которого не мог избавиться.

— Да поможет нам Бог, — прошептал он. — Нет. В это я не верю.

— Я был уверен, что вы знаете, как все на самом деле было, — повторил Фрэнсис. — Может быть, они умерли от болезни, или это был несчастный случай, или… — Он побарабанил пальцами по поручням. — Вокруг короля всегда вьются люди с нечистой совестью, которым лишь бы выслужиться. Не исключено, что кому-то из них пришло в голову такое и… В то первое лето Ричард редко бывал в Лондоне. А Брекенбери не мог постоянно оставаться в Тауэре. Так что это могли сделать в его отсутствие. Король ничего так и не узнал до тех самых пор, пока не возвратился из Солсбери.

Ветерок, поначалу почти незаметный, становился все сильнее. Филипп посмотрел на кузена. Губы Фрэнсиса посинели. Дрожащими от холода пальцами он старался получше запахнуть плащ.

— Фрэнсис, давайте спустимся. Вы еще не совсем оправились, а здесь слишком холодно.

Нетерпеливо покачав головой, Фрэнсис снова опустился на тюк с шерстью. Движения его были медленными и неуверенными, но Филипп решил, что лучше не пытаться помочь ему.

— Вот и Крещение {171} 171 Крещение Господне (Богоявление) — один из двунадесятых христианских праздников, установленный в честь мифического Крещения Христа пророком Иоанном в реке Иордан. Отмечается верующими 19 января церемонией освящения воды (иордань). позади, — негромко проговорил Фрэнсис. — Помните, как мы в прошлом январе отмечали его в Вестминстере? О Боже, а ведь было это всего год назад! — Он поджал колени к груди. — Да, кстати, Филипп, не слышали? Тайрел замирился с Тюдором. Мне это монахи рассказали. Надо признать, что они большие сплетники, слухи прямо на лету подхватывают и, как базарные кумушки, разносят их по всему королевству. — Перехватив недоверчивый взгляд Филиппа, Фрэнсис рассмеялся. — Да, да, верный Тайрел, который так любил короля Ричарда, вернулся к себе в Уэльс, сохранив и должности, и все свое добро. Смешно, правда?

— Ну и пусть себе наслаждается жизнью, — сказал наконец Филипп. — Помню, как он прислуживал королю. На какие хитрости только не пускался, лишь бы подержать полу плаща или протянуть ему кубок с вином. Одно время он ни на шаг не отходил от Бэкингема: рыбак рыбака видит издалека. А Бэкингем был тот еще рыбак. Интересно, как Тайрел выкрутится теперь, когда его покровитель так бесславно пал?