Александра Девиль: Оберег волхвов

— И чем же? — улыбнулся Дмитрий. — Известно тебе, что должно произойти?

— Так… немного. Это ведь ты все знаешь.

— Все — и ничего. Потому что люблю первый раз в жизни…

Дмитрий стал раздевать ее, путаясь в застежках, она тоже от волнения не могла совладать со своим византийским нарядом. Но наконец тяжелое одеяние было сброшено и упало к ее ногам. Вслед за ним полетели заколки головного убора, и золотистый шелк волос окутал девушку до пояса.

Заключив Анну в объятия, Дмитрий почувствовал, как часто и гулко колотится ее сердце.

— Не волнуйся, дитя мое, лада моя, все у нас будет чудесно, — прошептал он, целуя ей шею и плечи.

Уже через несколько мгновений она перестала бояться и расслабилась, охваченная приливом томительно-сладкого чувства. Дмитрий отнес девушку на ложе, быстро разделся и, наклонившись над ней, прильнул к нежным обольстительным губам. Анна всем телом ощущала, как пульсирует и кипит в нем горячая кровь степняка, сколь трудно сдерживать ему безумную страсть, давно искавшую выхода. И все-таки Дмитрий ни разу не причинил ей боли своим нетерпением, ибо заботился о ней больше, чем о себе.

Ночь, прерываемая лишь короткими промежутками сна, вся была заполнена сладостной наукой любви, и к утру Анна уже чувствовала себя не последней ученицей Афродиты, Амура и Леля.

А Дмитрий, чей опыт в любовных делах не уступал опыту путешественника, вдруг осознал, что все, происходившее с ним раньше, было только преддверием настоящей жизни. Никогда даже с самыми искушенными красавицами запада и востока он не испытывал такого всепоглощающего и острого наслаждения, как с этой невинной девушкой, пленившей его раз и навсегда. Он понял, что все секреты гетер и одалисок ничего не стоят в сравнении с истинной любовью, способной вознести к вершинам блаженства и душу и тело.

Анна видела счастье в его глазах и все же, чтобы развеять свои сомнения, спросила:

— Не слишком ли я для тебя проста? Ты, наверное, встречал так много опытных женщин… ну, вроде той Хариклеи. Я слышала, что у людей в разных странах бывают такие непонятные склонности в любовных делах…

— Аннушка, милая, я сегодня впервые догадался о причине всяких неестественных склонностей. Они востребованы там, где нет любви. Люди, не способные любить, услаждают свою плоть все большим количеством изощренных приемов, иногда отвратительных, вплоть до убийства. И все равно они никогда не будут иметь того счастья, которое способна дать любовь, даже неразделенная… Говорят, Рим погиб от пороков пресыщенной похоти, не ведавшей истинной любви. А христианство принесло любовь — и возродило душу.

— Как ты хорошо говоришь! — воскликнула Анна. — Не всякий князь умеет так интересно рассуждать и столько знает.

— Я всего лишь простой купец, Аннушка, — улыбнулся Дмитрий. — Многие даже скажут, что, выйдя за меня, знатная киевская боярышня себя унизила.

— Не говори так! Лучше тебя никого нет… ни днем, ни ночью.

— Звезда ты моя путеводная… — Дмитрий положил ее голову себе на грудь, прижался губами к золотым волосам, пахнущим лавандой. — Сколько я думал о тебе в далеких краях! Даже песню сочинил, хотя никогда раньше не был певцом.

Анна попросила его спеть. На словах «где тот якорь, где тот парус, что обещан в жизни каждой», слезы заблестели у нее на глазах, и она подумала, как страшно пропустить свою заветную гавань, — а ведь однажды с ней такое уже случилось…

Мысли Анны унеслись в прошлое, в родной далекий Киев. Увы, неизвестно, что ждет их с Дмитрием в стольном граде…

Было уже далеко не раннее утро, но они не замечали времени. И только неожиданный и настойчивый стук в дверь вдруг напомнил им, что в мире они не одни.

— И кого это принесло в такую рань? — недовольно проворчал Дмитрий. — Я же просил, чтобы утром нас не будили.

— Да ведь уже не рано! — встрепенулась Анна. — Пойди открой, а я пока оденусь.

Дмитрий наскоро натянул штаны и рубашку и пошел открывать, плотно затворив дверь в опочивальню, где Анна поспешно приводила себя в порядок.

Удивленно-радостный возглас Дмитрия, который она вскоре услышала, свидетельствовал о том, что явились гости неожиданные, но приятные. Голоса этих гостей показались Анне знакомыми. В щелочку двери она заметила монашеские одеяния, но не разглядела лиц.

Теперь Анне, как замужней женщине, полагалось носить на голове платок, а она не могла сразу найти его и очень досадовала, что опоздает к началу разговора. Но наконец платок был найден, и Анна с приветливой, хотя немного смущенной улыбкой вышла к гостям.