Филипп усмехнулся:
– Она так сказала? Мне всегда нравилась Люсинда.
– И я с удовольствием сошлю тебя в Египет до конца жизни, если ты убедил Софи в том, будто я женюсь на другой женщине. – Джек гневно посмотрел на брата. – Я люблю ее! И это чувство взаимно. Если ты все испортил, Филипп, если разбил ей сердце своими вздорными россказнями… Бог свидетель, ты больше не получишь от меня ни одного фартинга и не появишься на пороге моего дома.
– Любишь? – Филипп вытаращил глаза от удивления. – Ты в нее влюбился?
Джек смотрел на брата, равнявшегося на него и доверявшего ему в детстве. На брата, которому рассказывал сказки и страшные истории. Перед ним словно стоял совершенно другой человек, полагающий, что он, Джек, способен соблазнить одну женщину фальшивыми обещаниями, собираясь при этом жениться на другой. Этот незнакомец не верил в то, что его брат способен на глубокие чувства, обращая внимание лишь на известия об очередном карточном долге.
Джек тяжело вздохнул. Он лишь потратит время зря, ругая Филиппа, в то время как должен разыскать Софи и убедить ее в том, что разговоры о его женитьбе на другой женщине ложь. Ведь правду он сказал ей еще вчера ночью. Правду о том, что любит ее одну и хочет на ней жениться. Джеку была важна Софи, а не осуждение матери и Филиппа.
– Не бери в голову. – Он хотел пройти мимо брата, но тот схватил его за руку.
– Вэр!
Джек остановился, холодно взирая на сжимающую его руку. Филипп разжал пальцы и шагнул назад.
– Я не знал.
– Откуда тебе было знать? Ведь ты думал лишь о том, что я якобы лишил тебя возможности сделать ее твоей любовницей.
Филипп густо покраснел.
– Она действительно мне небезразлична. Когда ты увез ее из клуба, я не представлял, что у тебя на уме, и беспокоился.
Джек с презрением посмотрел на него:
– Странный способ продемонстрировать свою привязанность.
– Про тебя я мог бы сказать то же самое, – усмехнулся Филипп. Джек вздрогнул, и Филипп сделал еще один шаг назад. – Ты действительно любишь ее?
– Всем сердцем. – Джек немного помолчал, а потом признался: – Я сделал Софи предложение.
– Полагаю, она согласилась.
Джек только кивнул в ответ, не в силах говорить. Казалось, Филипп на мгновение утратил присутствие духа, но затем вздохнул и расправил плечи.
– Сейчас мы с тобой выглядим такими потерянными, что нам лучше действовать сообща. Пусть хотя бы один из нас обретет счастье. Идем, я помогу тебе разыскать ее.
Софи не хотелось оставаться одной.
После того как Филипп подтвердил слова Джорджианы, ее первой мыслью было поехать домой, забраться в постель, накрыться одеялом с головой и пролежать так до конца года. Как она могла так ошибаться в отношении Джека? Как он мог солгать и обмануть ее столь изощренно? Он делал все, чтобы надавить на ее слабости, заставить нарушить установленные ею правила и, наконец, уничтожить ее окончательно. Интересно, как долго продолжал бы он говорить ей о любви? Как долго прокладывал бы себе путь в ее постель красивыми словами? Прижав руку к груди, Софи подумала о том, что прежде всего должна себя спросить, как долго она продолжала бы ему верить.
Однако, забравшись в постель, она непременно вспомнит о Джеке, о том, как он обнимал ее, шепча на ухо слова любви. В постели Софи могла размышлять лишь о том, как Джек – такой большой и сильный – лежал рядом с ней, двигался в ней, и от этого ее унижение будет совсем полным.
Чтобы излечиться от мыслей о нем, нужно занять свою голову чем-то другим. Когда Софи вышла из маленькой пустой комнатки, где пряталась некоторое время, сердце ее было разбито вдребезги, однако решимость вернулась. Она взяла с подноса лакея бокал вина и окинула взглядом зал, остановив свое внимание на Энтони Гамильтоне, сидевшем в одиночестве со стаканом в руках.
Мистер Гамильтон слыл одним из самых скандально известных джентльменов в обществе. Он был наследником графа, но отказывался пользоваться своими привилегиями. Молва связывала его с именами половины великосветских дам, и для всех оставалось загадкой, что его до сих пор никто не вызвал на дуэль. Гамильтон был очень скрытным. Человек, о котором все судачат, но с кем никто не общается. Но что было более важно для Софи – играл он совершенно безжалостно, и ни одна ставка не казалась ему слишком высокой.
Она направилась к нему через весь зал. Софи слышала, что однажды Гамильтон поставил на кон все, включая надетый на нем костюм, и выиграл. Обычно она избегала иметь дело с людьми, готовыми на подобный риск, но сегодня испытывала острую необходимость отвлечься. Либо она выиграет крупную сумму, которая залечит ее душевную рану, либо проиграет, и тогда ей будет о чем беспокоиться помимо красивого вероломного герцога.
Читать дальше