Анри де Ренье: По прихоти короля

Разговор этот не давал никакой ясности насчет того, что могла предложить г-жа Лакур, хотя довольно легко можно подумать, что в данном случае дело шло о заговорах и всякой чертовщине, которой женщины, вроде г-жи Лакур, подвергают несчастных, имевших глупость прибегнуть к их знаниям. Тем более что в Париже нет недостатка ни в колдуньях, ни в составительницах волшебных напитков, которые не довольствуются бальзамами и составами и для вящего поражения умов обращаются за помощью к магическим операциям. Вероятно, она сочла нужным заставить присутствовать на каком-нибудь подобном зрелище и бедную Бривуа, которая, раз припадок доверчивости у нее прошел, стыдится, что не могла ему противостоять, чему мы все подвержены, когда дело идет о нашей выгоде или об исполнении нашего желания.

8 июня 1686 г. Я нашел дом г-жи Лакур по указаниям г-жи де Бривуа. Но самой г-жи Лакур там не знают.

13 июня 1686 г. Наконец, я дождался от г-жи Бривуа продолжения ее рассказа. Женщинам очень трудно держать что-нибудь в секрете. После того, как г-жа де Бривуа обещала хранить тайну г-жи Лакур, та взяла ее за руку, приказав молчать, и повела вдоль темного коридора до форточки, перед которой шепнула на ухо: «Вот средство, сударыня», помогая ей влезть на табуретку. Форточка выходила в освещенную комнату. Женщина с закрытым лицом лежала на кровати совсем голая в объятиях мужчины. Он был вроде силача, сильный и волосатый; был виден лоснящийся загривок, могучие бедра и раздвинутые ляжки. Он не берег своих сил, а женщина не скрывала своего наслаждения. Это заметно было по открытой, разморенной ладони руки, которая свешивалась с кровати.

Г-жа де Бривуа так была ошеломлена, что минуту стояла неподвижно, потом, закричав и опрокинув табуретку, бросилась бежать по коридору, открыла дверь, спустилась по лестнице и очутилась на улице.

Приключение очень странное, и я не знаю, что об этом подумать. Действительно ли г-жа Лакур занимается ремеслом, образчик которого она показала г-же де Бривуа, или эта проделка придумана грубым воображением Корвизо? Бедная Бривуа все время повторяет, что, судя по работе, молодец должен был хорошо вести дело.

5 марта 1687 г. Его величество, решив покарать наглость африканских пиратов, счел нужным послать против них настоящий флот, чтобы уничтожить их пристанище и одним ударом обеспечить безопасность на море. Уже два месяца, как флот распустил паруса, и как раз сегодня получены о нем известия. Эскадра под командованием мальтийского командора г-на де Корробена состояла из четырех больших судов – «Королевского», «Серьезного», «Сильного» и «Ловкого» в сопровождении галер. Они захватили и пустили ко дну более двадцати судов и нанесли при помощи бомбардировки большой ущерб городу Жипполи. Подвиги эти пристыдили Полумесяц. Эскадра вернулась в Тулон. Вместе с другими сошел на берег и тяжелораненый кавалер де Фрулен, причем еще не известно, какое он получил ранение.

18 января 1688 г. Никто еще не видел кавалера де Фрулена и не уверены, поправится ли он. Находится он у г-на де Корвиля, в Ним-ле-Буа. Там на чистом воздухе он поправляется, так как крайне ослаб от потери крови.

20 апреля 1688 г. Этот г-н Корвиль, о котором я хочу сказать несколько слов, происходит из весьма благородной дворянской семьи. Он был на службе и служил очень хорошо. При осаде Дортмюде ему раздробило ногу, и он остался калекой. Он участвовал в походе в полку Маниссара, но все время военному режиму предпочитал занятия природой. Ему всегда доставляло бесконечное удовольствие следить, как выходят из земли и растут растения, наблюдать их форму и время появления. Он чувствовал себя хорошо только в садах или полях, вдыхая исходящий из них запах, сельский и огородный дух которого он любил. У него было календарное чутье, и он с замечательной точностью мог предсказывать, какая будет погода. По движениям ореховой палочки он умел отгадывать подземные ключи, и неоднократно замечали, что, предводя своей ротой, он останавливался, чтобы дать совет крестьянам, как вязать сноп, как сделать прививку дереву. Можете себе представить, какою жалостью он проникался при виде жатвы и плодовых садов, искалеченных бичом войны. Он и в лагере сохранял сельские вкусы своей юности и говор родной своей провинции. Покинув службу из-за раны, полученной у Дортмюде, он удалился на покой в Ним-ле-Буа, что находится в шести верстах от Версаля по направлению к Ментенон. Он устроил там огород, образец того, что можно сделать лучшего в таком роде, и выращивал лучшие фрукты и превосходнейшие овощи. Часто он удостаивается чести поставлять их к королевскому столу. Я тоже их пробовал за столом у маршала де Маниссара, которому г-н де Корвиль ежегодно присылает их в подарок. Особенно хорошо он выращивает в теплицах крупный и мягкий горошек, а также дыни, вкус которых он доводит до удивительной сладости и остроты.