— Да, дорогая, он в самом деле красавчик. Но, к сожалению, он совсем не так богат, как хотелось бы. Иначе бы он не работал в этом дурацком агентстве Пинкертона. Что до меня, красавчик он или нет, а если парень будет…
— …богат… — закончили хором «Гарви герлз» и рассмеялись.
Пыхтя, паровоз покатил со станции. Эмили стояла на площадке и махала платком девушкам, которые тоже махали ей в ответ.
Когда их уже совсем нельзя было различить, она повернулась и пошла в купе. На сердце у нее было тяжело. Она страшилась того, что ожидает их впереди, в Нью-Йорке.
Извозчик развернул экипаж, и упряжка быстрой рысью помчалась вдоль длинной аллеи. В конце дорожки был виден фронтон величественного особняка с колоннами. Аккуратно подстриженный газон возле дома окаймляли пышные вековые дубы.
Дом был похож на замок, даже решетки на окнах выглядели элегантно. Однако для Эмили этот дом был тюрьмой, в которой она провела взаперти двадцать три года своей жизни.
Она знала, что с тех пор как Джош телеграфировал о времени их приезда, начальник этой тюрьмы уже сделал необходимые распоряжения. Теперь он поджидает их в роскоши своего кабинета, обитого дубовыми панелями, сидя в огромном кожаном кресле за столом красного дерева — собственноручной работе Томаса Джефферсона.
Экипаж остановился у подъезда, дверку открыл быстро подскочивший молодой грум в ливрее. Джош вышел первым и протянул руку Эмили. Она глубоко вздохнула и вышла из экипажа. Огромный ирландский сеттер подбежал к ней и обнюхал ее платье.
— Привет, Рэд, — сказала Эмили, гладя собаку по голове. Это была собака повара. Эмили никогда не разрешалось держать животных, потому что от них в доме была грязь и шерсть.
Дверь отворилась, и Джеймс Уоллес, дворецкий, приветствовал ее:
— Добро пожаловать домой, мисс Эмили.
Он отступил в сторону, чтобы пропустить ее, а она немного задержалась, разглядывая знакомые стены выложенного мрамором крытого портика. Тут ничего не изменилось — а почему она считала, что здесь должно что-нибудь измениться? Сколько она себя помнила, здесь никогда ничего не менялось. Кусочки резной слоновой кости и полированного гранита все так же блестели по бокам лестницы, хрустальный канделябр все так же сверкал, отражая солнечный свет. Знакомые темные рамы красного дерева, как всегда, были аккуратно вычищены.
— Мистер Лоуренс ожидает вас в…
— Я знаю, — ответила Эмили.
— Ваша шляпа, сэр, — обратился дворецкий к Джошу.
— Джеймс, это мой муж, мистер Маккензи.
Если эта новость и произвела на вышколенного слугу какое-то впечатление, то можно с уверенностью сказать, что это никоим образом не отразилось на его лице. Джеймс был хорошо выдрессирован на службе у Хайрема Лоуренса.
— Мои поздравления, сэр.
— Спасибо, — ответил Джош, подавая дворецкому свою ковбойскую шляпу, и поспешил следом за Эмили.
Она остановилась в нерешительности перед двустворчатой широкой дверью.
— Ну что ж, мистер Маккензи, как я помню, вы говорили, что не признаете компромиссов. Тогда, любовь моя, держись крепче в седле, потому что сейчас тебе понадобится вся твоя смелость и решительность.
И, драматически взмахнув рукой, Эмили распахнула дверь в кабинет отца.
Хайрем Лоуренс даже не поднял головы, когда они вошли. Пока они пересекали пространство, устланное дорогам восточным ковром, в комнате был слышен лишь скрип пера. Эмили присела на один из золоченых парчовых стульев эпохи королевы Анны, стоящих перед столом. Джош последовал ее примеру и сел на другой стул.
Наконец мистер Лоуренс отложил перо в сторону и, не поднимая глаз, произнес:
— Итак, моя расточительная дочь вернулась под отчий кров.
— Вопреки моему желанию, отец.
Лоуренс вырвал чек, который он только что подписал, из большой переплетенной чековой книжки и толкнул его через стол в сторону Джоша.
— Мистер Маккензи, признателен вам за хорошую работу. Получите ваш чек, и вы свободны. Пожалуйста, закройте за собой дверь, когда будете выходить.
— Я буду рад покинуть ваш дом, сэр, только после того, как скажу все, что собирался вам сказать.
— Мистер Маккензи, повторяю, вы свободны. У меня нет времени, а еще более желания выслушивать любые ваши объяснения.
— Как вам угодно. Тогда я не буду более занимать как ваше внимание, так и свое время, пытаясь вам что-то объяснять против вашего желания. — Он поднялся. — Пойдем, Эми.
Последние слова заставили Лоуренса встрепенуться.
Читать дальше