Кейси Майклз: Опасные связи [Роковое наследство]

Он вытащил из кармана тетрадь и, не потрудившись заглянуть в нее, швырнул на пол.

— Я должен был сам догадаться, что она ничего не писала. Мелани никогда не жила прошлым, она жила лишь настоящим. Всегда только настоящим. Кроме вас, племянничек. Она уверила сама себя, что вы ее счастье, что вы, вы один способны дать мир ее душе, ее телу, ее рассудку, и мечтала о вас постоянно. Но ведь это я подарил ей вечный покой, не так ли? Вечное успокоение в могиле. Я счастлив, что убил ее, Люсьен. Она предала нас обоих и к тому же уничтожила меня, уже лежа в могиле, тогда как вас спасла. А я стал последней жертвой Мелани Тремэйн.

Люсьен покачал пистолетом:

— Если этими речами вы надеетесь пробудить к себе жалость, то с грустью должен заметить, что вам не удалось до конца удержать фамильную марку.

Гай обвел взглядом всех, кто находился в комнате, и опять уставился на Люсьена:

— Итак, вы полагаете, что можете сейчас меня пристрелить, племянничек? Убить, несмотря на то что за нами наблюдает невероятно смущенный констебль, столь осторожно ковыряющий пальцем у себя в носу? Не думаю. Я достаточно хорошо узнал вас за эти последние недели, Люсьен Севилл, маркиз де Суассон, законный наследник герцога Компьенского. Нет, я думаю, что вы позволите мне уйти. Я как-никак член вашего семейства. Вы не позволите себе явиться во Францию и представиться вашему деду в качестве человека, который прикончил его последнего сына. Вы для этого чересчур благородны.

— Ох, дорогой, — взорвался издевательским смехом Гарт, — и этот малый утверждает, что он знает тебя?

Кэт поняла, что Гарт не без умысла употребил это слово, и молила Бога, чтобы Люсьен не нажал на курок, не столкнул себя обратно в те сумерки, с которыми так долго и упорно боролся. Она понимала его ярость, его боль, но самому убить человека? Это путь к вечному проклятью на его душу.

— Вы правы, дядюшка, я не могу вас пристрелить, — Люсьен передал свой пистолет Гарту, и Кэт заметила у того на лице злорадное выражение. Может быть, Люсьен ошибся? Может быть, этот тип заслужил немедленную смерть? — Я не могу убить тебя, — неторопливо продолжал Люсьен, — но я могу передать тебя в руки констеблю. И тебя повесят, дядюшка, хотя я не уверен, что меня позабавит твой последний танец на конце веревки. Однако я должен все же признаться, что не в силах удержаться вот от чего…

Одно неуловимое движение — и кулак Люсьена обрушился на сиявшую злорадством физиономию Гая. Тот без чувств упал на пол.

— Констебль Клеменс, я уверен, что на вашем месте я бы поспешил связать этого человека прежде, чем он придет в себя, — промолвил Люсьен, беря Кэт под руку и выводя ее мимо бесчувственного Гая к солнечному свету. — И еще одно замечание, досточтимый сэр. Примите мои извинения за то, что мы похитили вас из дома во время завтрака. Я заверяю вас, что вы найдете подобающее угощение, если почтите своим присутствием Тремэйн-Корт во время ланча.

Гарт выглянул следом за ними из двери, предупредив, что останется помочь констеблю переправить пленника в полицейский участок.

— А куда направят свой полет влюбленные голубки теперь?

Кэт гордо взяла под руку Люсьена. Она улыбалась, хотя щеки ее были влажны от слез.

— Мы с Люсьеном, — с достоинством произнесла она, глядя на него снизу вверх, — намереваемся начать нашу совместную жизнь, Гарт, и окончательно оставить в прошлом последние годы. Но прежде, — она замялась, но все же решила, что Люсьен поймет ее правильно, и закончила: — Но прежде всего мы пойдем на кладбище и положим цветы на могилу Мелани Тремэйн.

— Значит, ты нашел своего деда в добром здравии? Это приятно слышать. Ты надолго останешься в Англии? — Речь Эдмунда Тремэйна еще была замедленной, но была отточена и ясна.

Люсьен шел не спеша, приноравливаясь к шагу Эдмунда, опиравшемуся на тяжелую трость. Они с Кэт приехали в Тремэйн-Корт только этим утром к легкому ланчу, который Хоукинсу было приказано подать на террасу.

— Пройдет немало времени, прежде чем мне удастся снова уговорить Кэтрин оставить Нодди, отец, — отвечал он, глядя на сад, где на лужайке расположились его жена с Нодди. Гарт Стаффорд, у которого рука все еще была на перевязи из-за раны, полученной им в битве при Ватерлоо, стоял возле них, подзуживая малыша на новые шалости.