Барбара Смит: Ее тайная связь

– В один прекрасный день, – продолжал маркиз, – Изабелла станет герцогиней Линвуд, тогда никто не посмеет ее задеть. А если посмеет, будет иметь дело со мной.

– Нет, со мной, – возразил Керн.

– Да. Вы получили это право, – с сожалением ответил Хатуэй, подошел к окну и посмотрел на сгущающиеся сумерки. – Она еще не знает обо мне.

У меня нет отца. Если же вы попытаетесь утверждать, обратное, я вам этого никогда не прощу.

Керн вспомнил слезы на глазах Изабеллы. Теперь он знал, почему девушка не хотела, чтобы он копался в ее прошлом. Она стыдилась отца, считавшего дочь обузой, которую надо скрывать.

– И пока не узнает. Возможно, потом, когда страсти улягутся, и она будет готова принять правду, я ей скажу.

Не оборачиваясь, Хатуэй кивнул.

– Полагаюсь на ваше мнение. Остается только надеяться, что и Минерва будет хранить молчание.

– Минни знает ваше настоящее имя? – удивился Керн.

– Да, только она и Тримбл. После смерти Авроры мне надо было как-то передавать деньги Изабелле, поэтому я связался с Минервой.

– Деньги? – Граф не на шутку разозлился. – В прошлом году вы не дали Изабелле ни пенса.

Хатуэй круто обернулся.

– Нет, давал. Ежеквартально переводил по тысяче фунтов на счет Минервы, чтобы она использовала эти деньги на нужды Изабеллы.

Четыре тысячи в год, целое состояние. Адом в запустении, женщинам едва хватало на еду, Изабелла носила вышедшие из моды вещи.

– Минни не давала денег Изабелле, все время подчеркивала, что они бедняки. – Керн высказывал подозрения вслух. – Она последней видела Тримбла, прежде чем он отправился сюда.

– На что вы намекаете? – встрепенулся маркиз. – Минерва отравила Тримбла? Но зачем?

– Может, потому, что он задавал слишком много вопросов о смерти Авроры. Видимо, она знает больше, чем готова признать. Гораздо больше.

– Изабелле нельзя там оставаться. – Хатуэй в ужасе бросился к выходу. – Я привезу ее сюда.

Керн схватил его за рукав.

– Тогда она поймет, кто вы такой. Лучше я поеду один.

– Нет! Я слишком мало обращал внимания на Изабеллу, пока она росла. Но теперь я ее не подведу.

Изабелла чувствовала, как рука ползает по ее бедру, оставляя влажный, неприятный след. Пальцы захватывали, почти щипали кожу.

Джастин?

Она извивалась, пытаясь отогнать беспокойство и снова погрузиться в горячую волну страсти. Но тело отказывалось подчиняться, руки казались незнакомыми, прикосновения – отталкивающими. Инстинктивно она свела ноги, не позволяя мужчине добраться до цели.

– Холодная рыба, – пробормотал тот. Это не Джастин.

Тревога заставила Изабеллу приподнять отяжелевшие веки, и она различила перед собой лисью физиономию Терренса Диккенсона.

От ужаса ее апатия сразу исчезла. Единственная свеча освещала спальню матери, подол ночной рубашки оказался задранным до пояса, а тетя Минни прижимала девушку к себе, гладила по волосам, нашептывала успокаивающие слова.

– Сейчас, моя Венера, ты не бойся, ты ночная бабочка, как и все твои тетки. Останешься с нами, будешь доставлять наслаждение мужчинам…

Тетя Минни собиралась превратить ее в шлюху. Тогда Керн ее не захочет, не заберет из борделя. Страх вырвался наружу сдавленным криком.

Изабелла подвинулась на край постели, с задранным подолом рубашки она двигалась быстрее, чем раньше. Комната накренилась, девушка упала с кровати, больно ударилась плечом об пол. Встать не хватило сил, и она на четвереньках поползла в будуар.

Скорее! Прочь отсюда! Позвать на помощь!

Диккенсон ухватил ее за ноги. Изабелла начала брыкаться и царапаться, после чего насильник с криком отпрянул, а она, всхлипывая и превозмогая дурноту, ринулась прочь. Однако путь ей преградила тетя Минни.

– Тебе не ускользнуть, дитя мое. Бежать некуда. Изабелла пыталась собрать разбегающиеся мысли.

– Тетя Кэлли… Тетя Ди… Тетя Перси…

– Эти шлюхи тебе не помогут, – сладко улыбнулась Минни. – Они крепко спят, я об этом позаботилась.

Надежда покинула Изабеллу. Она скрючилась на полу, завернув вокруг лодыжек подол ночной рубашки. Лишь так она могла себя защитить.

Джастин. О, Джастин!

Но она понимала, что Керн за ней не придет. Она сама его прогнала. Девушка обхватила руками голову. Боже мой! Оставалось полагаться только на свой одурманенный разум.

– Почему ты не заставила ее слушаться? – ныл Диккенсон, утирая кровь с расцарапанного лица. – Я же говорил, она такая злобная, что от нее вянет мужская плоть.