Бренда Джойс: Игра

— Вы ее тронули? — проговорил Лэм. Внезапно он сделал выпад, рапира со свистом несколько раз рассекла воздух, и на ее кончике повисла полоска материи от дублета Лечестера.

— Нет, — сказал он, побледнев. Катарина бросилась между ними.

— Лэм, умоляю! — Она бесстрашно повернулась к Лэму, так что кончик рапиры на мгновение коснулся ее груди. Он быстро отвел его, даже не успев порезать платье.

Катарина наступала на него, умоляя:

— Лэм, прекратите это сумасшествие! Ничего не случилось! Пожалуйста, Лэм! Вам нельзя схватываться с Дадли! О Господи! Подумайте обо мне, подумайте о ребенке! На этот раз королева точно вас повесит!

Лэм уставился на нее дикими глазами. В них горел огонь, какого она до этого не видела.

Катарина не отводила взгляда и наконец увидела, как жажда крови в его глазах померкла.

— Лэм, — задыхаясь, выговорила она.

Он бросил рапиру в ножны и протянул к ней руки. Катарина бросилась в его объятия и уткнулась головой ему в грудь. Он крепко прижал ее к себе, потом повернулся так, что они оба смотрели на уставившегося на них Лечестера.

— Завтра я уеду. Но берегитесь, О'Нил. Я не люблю поступаться тем, что по праву принадлежит мне.

Лэма била дрожь, но Катарина крепко схватила его за руку, и он не двинулся с места. Лечестер повернулся, чтобы уйти. Джеральд бросился к нему. Он казался гораздо трезвее, чем был до этого. Он обхватил графа одной рукой и повел к столу, что-то быстро говоря, пытаясь его успокоить.

— Мы нажили себе врага, — приглушенно сказала Катарина. Теперь, когда все было кончено, ее саму начало трясти.

Лэм прижал ее к себе.

— Лечестер не дурак. Сейчас он может считать себя нашим врагом, но все равно он останется нашим вынужденным союзником здесь, в Ирландии, потому что он ненавидит Ормонда гораздо сильнее, чем нас. Они оба соперничают за благосклонность королевы.

Он погладил ее по спине, по волосам, и наконец обхватил ладонями ее лицо, заглядывая ей в глаза.

— Вы вернетесь ко мне, Кэти? Чтобы быть со мной рядом, вести мой дом, рожать моих детей, жить со мной и любить меня?

— Да, — прошептала она. — Да!

Он засмеялся громко, беззаботно, торжествующе и прижался к ней губами в крепком, долгом поцелуе. Когда он поднял голову, на его лице играла улыбка.

— Я вам кое-кого привез, любимая. Катарина вцепилась в его рубашку.

— Наш сын!

Нежно улыбаясь, Лэм кивнул, глядя через ее плечо.

Катарина резко повернулась и увидела стоявшую в дверях женщину со спящим ребенком на руках. Она вскрикнула и, подобрав юбки, бросилась к ней.

Она чувствовала, что готова упасть в обморок. По ее щекам текли сдезы. Женщина улыбнулась ей и протянула ребенка. Катарина прижала к груди маленькое теплое тельце, не сводя глаз со спящего младенца.

— Мой сын, — задыхаясь, прошептала она. Лэм оказался рядом с ней.

— Ее величество не стала давать ему имени, — сказал он. — Выбор за вами, Катарина.

Катарина разрыдалась, качая ребенка на руках осыпая пухлые щечки поцелуями. Ребенок пошевелился и открыл глаза. Их взгляды встретились. Взгляды матери и сына, впервые с того времени, как он родился. Катарина зарыдала еще сильнее.

Через какое-то время, немного успокоившись, Катарина шептала своему малышу:

— Какой ты прелестный — совершенно как твой отец. — Она взглянула на Лэма.-Я хочу назвать его Генри, в честь отца королевы — и в честь самой королевы.

Лэм расхохотался.

— Ну, Кэти, вы начинаете разбираться в политике. Катарина засмеялась вместе с ним, а Генри О'Нил сладко зевнул.

Темную комнату заливал лунный свет.

Катарина и Лэм остановились в середине комнаты. С громко бьющимся сердцем, еле стоя на подгибающихся ногах, Катарина искоса взглянула на Лэма.

Он стиснул ее в объятиях. Его губы нашли ее губы. В его поцелуе не было ничего нежного и успокаивающего. Он был яростным, жаждущим, долгим и глубоким.

Его ладони обхватили и стиснули ее груди. Катарина рванула шнурки его рубашки и просунула под нее руки. Его мышцы содрогнулись под кончиками ее пальцев. Он оторвался от ее губ.

— Жадина, — хрипло выговорил он, срывая с себя рубашку и отбрасывая ее в сторону.

Катарина рассмеялась.

— Этой ночью я буду очень жадной, милорд, и не без причины, — прошептала она. Ее пальцы скользнули за пояс его бриджей, легко касаясь его плоти. — Не думаю, что вам удастся меня удовлетворить.

— Это вызов, госпожа? А вам известно, что пираты обожают драться на дуэли?

— Вот как? — Она обольстительно улыбнулась, поглаживая пальцами его кожу около пупка. Ее ладонь снова коснулась его плоти.