Бетина Крэн: Леди Удача

Рейн кинулся к нему, повернул на бок и несколько раз сильно ударил по спине. Тут утопленник закашлялся всерьез, стал плеваться, фыркать, а потом его вывернуло и изо рта полилась вода, много воды…

— Гэр! — Вместе с Перси Чарити кинулась к ожившему утопленнику, его приподняли и принялись душить в дружеских объятиях. Старухи прослезились. Перси пустился в пляс вокруг воскресшего приятеля. Леди Маргарет обняла пса. Леди Кэтрин кинулась на шею собственному внуку и сжала его в столь крепких родственных объятиях, что тот крякнул. Да что там — докеры обнимались с констеблями!

Между тем Перси снова опустился на колени возле Гэра.

— Ох и напугал ты нас, Гэр Дэвис! Куда это годится — вдруг взять да и перестать дышать? — принялся выговаривать он приятелю, вытирая слезы кулаком. Гэр между тем широко раскрыл глаза и с изумлением разглядывал лица, участливо склонявшиеся к нему. Легкие у бедняги как огнем жгло, голова гудела, он все еще отплевывался водой и чувствовал себя так, будто выхлебал не меньше половины Ла-Манша. Он начал понемногу приходить в себя, припоминать, что произошло, и глаза его раскрылись еще шире. Он схватил Перси за борта куртки.

— Я же помер, Перси… Клянусь тебе, я таки помер! — прохрипел он. — Я был совсем мертвый.

— Ничего ты не помер, — заворчал Перси, хмуря брови и бросая сердитые взгляды на приятеля. — Если б ты был совсем мертвый, то как бы я сейчас с тобой мог разговаривать, а, голова садовая?

— Но я правда был совсем мертвый, Перси! Я видел свет… и ангела видел, такого белокурого мокрого ангела!

— Так это ты мисс Чарити видел, у нее же светлые волосы, балбес. — И Перси для убедительности ткнул пальцем в Чарити, которая и сейчас стояла рядом — белокурая, мокрая, с сияющими от счастья глазами. Гэр не мог не признать, что ангел, которого он видел, выглядел точно так же. Но ведь они с Перси и раньше знали, что у мисс Чарити и красота, и нрав ангельские.

Домой, в Оксли-Хаус, героя-утопленника везли в карете; впрочем, туда же забрались старухи и все, кто мог, включая Вулфрама, который мало того что был до сих пор мокрым, но успел где-то еще и вымазаться. Но никто и словом не попрекнул храброго пса, а леди Кэтрин ласкала и гладила его всю дорогу.

Леди Маргарет была вне себя от счастья по совершенно особой причине. Ведь все сбылось, все вышло, как сказала старая цыганка! Временная смерть Гэра Дэвиса разрушила чары, и теперь ее Чарити перестала быть джинксом и угрозой для окружающих. Старуху так распирало от радости, что она сообщила эту новость каждому из присутствующих. Серьезнее всех к ее словам отнесся Гэр.

— Надо же! Мисс Чарити избавилась от проклятия благодаря мне, — сияя, сообщил он Перси, который помогал ему дойти до крыльца. — Потому что я все же помер. Все сходится, Перси! Я свалился в чужую могилу — ну и, ясное дело, после этого помер. И избавил мисс Чарити от проклятия.

Леди Маргарет спешила рассказать новость о чудесном избавлении от джинкса Эверсби, который встретил их на крыльце, а потом и всей прислуге до последней судомойки на кухне.

— Ну конечно, никто не умирал, — заявила леди Кэтрин. — Да и проклятия никакого не было. Все это глупости и чепуха!

— Чепуха? — Леди Маргарет ощетинилась.

— Чепуха, — твердо сказала леди Кэтрин и покраснела.

Рейн, испугавшись, что, не ровен час, старухи сцепятся снова, сделал было движение назад, но Чарити тихонько потянула его за рукав.

— Не бойся, они как-нибудь сами помирятся, — прошептала она мужу и добавила лукаво: — А у нас с тобой есть дела поважней. Нам надо скорее снять эту мокрую одежду… а то вдруг воспаление легких?

И они, взявшись за руки, пошли вверх по лестнице к себе в спальню.

Что до старух, то Чарити оказалась совершенно права. Через несколько минут обе дамы мирно сидели рядышком и взахлеб рассказывали изумленной прислуге, сбежавшейся со всего дома, о необыкновенных событиях, которыми завершилась эта ночь. Причем леди Маргарет упирала в основном на чудесное избавление ее внучки от проклятия, а леди Кэтрин не жалела красок, расписывая доблесть, проявленную ее внуком. Переодетого в сухое Гэра все опекали как могли и наперебой отпаивали все тем же контрабандным бренди. Вулфрам, который за какой-то час выслушал похвал больше, чем за всю свою жизнь, настолько проникся сознанием важности совершенного им подвига, что даже ходить стал неторопливо. Степенный, важный, пес спокойно улегся на ковер возле старух, а на царственного Цезаря, свернувшегося белоснежным клубком на коленях у хозяйки, глядел невозмутимо и покровительственно.