Патриция Мэтьюз: Мечты сбываются

В слабом свете костра, падавшем сквозь открытую дверь, они уселись на твердую землю вокруг корзины и принялись за еду.

– К сожалению, пить, кроме воды, нечего, – извинился Котти. – Вино раздобыть трудно, вот ром здесь в изобилии, но я подумал, что он вряд ли подойдет.

– Ты все сделал замечательно, Котти! Эта еда гораздо лучше той, что мы получали на протяжении многих месяцев, – поблагодарила его Фейс и задумчиво добавила: – Девочкам не помешало бы молоко, они не видели его с тех пор, как мы покинули Англию, а оно им просто необходимо.

– В Новом Южном Уэльсе коровье молоко – большая редкость. Почти все коровы, привезенные первой и второй флотилиями, пали либо их съели. Может быть, мне удастся добыть вам козу, тогда я построю для нее загон позади хижины.

– Котти, я буду тебе очень благодарна, но я не представляю, как смогу отплатить за все, что ты для нас делаешь. – Фейс беспомощно развела руками.

– Обучение будет вполне достаточной платой, – снова смутившись, ответил мальчик.

Наконец, когда с едой было покончено, Фейс со вздохом выпрямилась.

– Я давно уже не чувствовала себя так хорошо. Что это было за мясо?

– Мясо кенгуру, – робко улыбнулся Котти.

– Кенгуру?

– Мясо кенгуру здесь, пожалуй, единственный вид свежего мяса, но даже его не так просто добыть. Каждый день на охоту уходит несколько групп, и с каждым днем им приходится уходить все дальше и дальше.

– Что такое «кенгуру»? – полюбопытствовала Хоуп.

– Кенгуру, – усмехнулся Котти, – это самое забавное животное из всех, которых ты когда-нибудь видела. У него длинные задние лапы и короткие передние, а скачет он как заяц и такой же смирный и безобидный. Их стыдно убивать, но людям нужна еда.

– Я надеялась, мы будем лучше питаться, когда приедем сюда, – с тоской заметила Фейс.

– К сожалению, здесь слишком мало пищи. Оказалось, что почва в Сиднейской гавани и в близлежащей округе малоплодородная, а правительству потребовалось много времени, чтобы это понять. Сейчас обнаружили более пригодные почвы на Норфолк-Айленд, в Парраматте и на Роуз-Хилл и обещают, что скоро голод будет побежден. Наверное, во время путешествия условия были очень скверными?

– Просто ужасными! – И Фейс коротко рассказала о тех лишениях, которые им довелось перенести.

– Когда мы с отцом плыли с первой флотилией, все было не так плохо, – покачал головой Котти. – Полагаю, за этим следил губернатор Филлип. Но я слышал рассказы тех, кто прибыл со второй флотилией, и им было почти так же плохо, как вам. Их перевозили частные подрядчики, для которых не имело значения, доставят они груз живым или мертвым. Кое-кто считает, что последнее для них даже предпочтительнее: тогда можно оставшуюся провизию продать в колонии. Все это очень печально, но, говорят, губернатор Филлип пытается как-то исправить положение. Ну вот, дождь уже перестал, а вам пора спать. – Заметив, что Фейс непроизвольно широко зевнула, Котти вскочил. – Я принес пару одеял, они хоть и старые, но защитят вас от ночной прохлады, а завтра с утра должно быть ясно и солнечно. Если день будет погожим, я приду и починю крышу.

– Разве у тебя нет на завтра дел? – поинтересовалась Фейс, тоже вставая.

– Те дела, которыми я занимаюсь, не требуют определенных часов, – чуть усмехнулся Котти.

– Мне хочется еще раз поблагодарить тебя, Котти, и пожелать тебе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, госпожа Блэксток, и тебе тоже, Хоуп. – Он протянул руку и ласково погладил Хоуп по головке, а потом исчез, нырнув в темноту.

Выглянув за дверь хижины, Фейс увидела, что костер уже погас, и пожалела, что не узнала у Котти, где он набирал воду. Наверное, он принес воду оттуда, где река впадала в бухту.

Чарити уже почти уснула, у Хоуп тоже слипались глаза, но она обвила ручонками шею матери и прошептала:

– Не тревожься, мама, у нас все будет хорошо.

– Конечно, милая, – шепнула мать.

– Я уже достаточно большая и могу помогать тебе.

– Конечно, ты уже большая девочка, а сейчас спи.

Несколько минут Фейс постояла возле дочерей, радуясь тому, что Хоуп, по-видимому, уже освоилась в этой чужой стране, и позавидовала ее способности быстро ко всему приспосабливаться. Фейс сомневалась, что она сама когда-нибудь сможет привыкнуть к жизни в Новом Южном Уэльсе. Какой бы тяжелой ни была их жизнь в Лондоне, только Англия навсегда останется для нее родным домом.

Дрожа от холодного ночного воздуха, проникавшего сквозь большую дыру в крыше, Фейс тяжело вздохнула, забралась во второй гамак и потянула на себя одеяло. Гамак угрожающе закачался, и она затаила дыхание, боясь, что он перевернется и она окажется на полу. Но еще до того, как ее ненадежная постель перестала раскачиваться, Фейс уже спала, не замечая доносившихся снаружи звуков оргий.