Молли Хейкрафт: Прекрасная Джоан

– По крайней мере, он жив! – медленно промолвила я. – Но подумать только, как далеко еще до Вены и до тамошних крепостей!

– Вначале необходимо выяснить, где сейчас находятся Генрих и Леопольд. Мне кажется, Ричард недалеко от них; наверное, кто-то из их придворных окажется словоохотливым. Как бы там ни было, нам нужно отправляться в путь, идти по берегу Рейна в Майнц, а затем свернуть на восток, во Франкфурт.

– Мы поедем сами?

– До Майнца – нет. В городе я встретил наших спутников; они собираются нанять лодку, которая повезет их вверх по реке. Мы поплывем с ними.

После ужина в зал вошли три пестро одетых странствующих певца и хорошенькая танцовщица; они приготовились развлекать всю компанию. Я слышала, что странствующие менестрели неплохо зарабатывают, переходя от одного приюта к другому, но встретилась с бродячими артистами впервые. Несмотря на скромный талант бродячих певцов, публика тепло встретила их песни: все хлопали, топали ногами и требовали спеть еще. Однако после певцов на середину залы вышла девушка и начала танец. Я привыкла к более соблазнительным движениям танцовщиц на Сицилии и в Акре; после них молодая артистка с грязными распущенными волосами и в дешевом красном платье показалась мне скованной и неуклюжей.

Однако Раймонд пристально наблюдал за бродячими певцами. На мой вопрос он отвечал, что намерен поговорить с ними, прежде чем они уйдут.

– Такие странствующие труверы часто ходят от замка к замку. Они везде желанные гости и могут знать, где держат Ричарда. С ними говорят все – от владельца замка до поварят.

На следующее утро, когда мы уже плыли по реке на лодке, я спросила Раймонда, что ему удалось узнать.

– Ничего. – Он покачал головой. – То есть ничего о Ричарде. Но они рассказали мне о замках, в которых побывали, и о том, как там живут.

Дул резкий, пронизывающий ветер; но, несмотря на холод, пробирающий до костей, плыть на лодке было приятнее, чем скакать верхом, мы стали любоваться красивыми видами, открывающимися с реки. Берега здесь были крутые, лесистые, и мы видели много замков, стоящих на скалистых уступах. Тяжело было думать, что в любом из них мог содержаться Ричард; однако Раймонд сказал, что едва ли его увезли так далеко от Ратисбона. По пути он, как обычно, расспрашивал о нем всех встречных.

В Майнце мы распрощались с нашими спутниками, объяснив, что в городе у нас есть дела, которые могут нас задержать. Они пошли дальше на юг, мы же повернули к востоку и отправились во Франкфурт, вдоль берега Майна. До города мы добрались вечером того же дня и остановились на маленьком, но чистом постоялом дворе. Сойдя с дороги пилигримов, мы больше не могли выдавать себя за паломников, и я слышала, как Раймонд объяснял трактирщику, что мы брат и сестра и разыскиваем следы моего мужа-крестоносца. Я растерялась, услышав его следующий вопрос:

– Есть ли где-нибудь по пути монастырь, где я мог бы оставить сестру и ее служанку на несколько недель? Она уже давно в пути и очень устала, дальше я хотел бы ехать один и вернуться к ней после окончания поисков.

Трактирщик ответил, что монастырей здесь несколько и лучший из них – монастырь бенедиктинок в Зелигенштадте. Мне с трудом удалось промолчать, однако, когда трактирщик ушел на кухню, я набросилась на Раймонда:

– Я ничуть не устала и еду дальше с тобой!

– Прошу тебя, Джоан, выслушай меня. – Он взял меня за руку и посмотрел в глаза. – Я взял тебя с собой, потому что знал, что паломнице в пути ничто не угрожает. Но сейчас, если я хочу найти Ричарда, мне придется переодеться кем-нибудь другим, чтобы иметь возможность заходить во все замки между Франкфуртом и Веной. Я уговорил странствующих артистов продать мне свою одежду. Отныне я – менестрель.

Когда, подумав, я признала его правоту, он сказал, что следующим же вечером отправится в замок Зелигенштадта.

– Мне будет спокойнее, если ты к тому времени окажешься под защитой монастырских стен, и к тому же недалеко от меня.

После ужина он достал лютню и спел для меня. Пока он пел, я забыла о предстоящем расставании, но песня кончилась, Раймонд ушел, и оказалось, что я не могу ни спать, ни думать ни о чем, кроме него.

Ворочаясь в постели, я спрашивала себя, почему я до сих пор не отдалась ему. Ведь я не молодая невинная девушка, а с завтрашнего дня его странствия будут полны опасностей. Быть может, я больше никогда его не увижу…

Я осторожно села и прислушалась. Мария храпела на своем тюфяке. Отбросив покрывало, я, крадучись, вышла в коридор. Там было темно; я не видела даже стен. Ощупью, на цыпочках, прокралась я к комнате Раймонда, тихо открыла дверь… Сердце мое колотилось так сильно, что готово было выскочить из груди.