Мэри Бэлоу: Просто совершенство

– Ну что я могу сказать? – наконец произнесла Клодия. Она сгорала от стыда. Перед своей собеседницей она была в огромном долгу. Как и множество учениц, обучающихся бесплатно – и нынешних, и прежних. Если бы не леди Холлмир, жизнь Сюзанны была бы погублена. Энн так и влачила бы жалкое существование вместе с Дэвидом в Корнуолле. Школа погрязла бы в долгах, ее пришлось бы закрыть.

Боже мой, ну почему из всех людей в мире ее благодетельницей оказалась именно леди Холлмир?

Не кто-нибудь, а ее бывшая подопечная Фрея.

– Мисс Мартин, вы уже все сказали в письме, которое передали мистеру Хэтчарду несколько недель назад, – напомнила леди Холлмир. – Я ценю вашу благодарность, хоть и не нуждаюсь в ней. Простите, что несколько минут назад я наговорила лишнего. Если честно, я предпочла бы, чтобы вы ни о чем так и не узнали. И разумеется, вам вовсе незачем чувствовать себя обязанной. Это было бы нелепо. Идем, Джошуа. По-моему, здесь мы лишние.

– Именно это я и пытался объяснить тебе несколько минут назад, милая.

Клодия протянула правую руку. Леди Холлмир посмотрела на нее с невыносимо надменной миной, подумала и подала свою.

Они обменялись рукопожатием.

– Все ясно, – подытожил Джозеф, глядя вслед удаляющейся паре, – этот акт пьесы изобилует неожиданными поворотами сюжета и развязками. Но по-моему, время для финальных реплик все-таки пришло, любимая, и произнести их должна ты. Каковы они?

Клодия повернулась к нему.

– По-моему, независимости как таковой не существует, – сказала она. – Наши представления о ней искажены. Ни один человек не может быть полностью независимым. Все мы нуждаемся друг в друге! – Сердито нахмурившись, она впилась в него взглядом. – Я нужна тебе?

– Да.

– А ты – мне. О, Джозеф, как ты мне нужен! Полностью переменить жизнь в этот раз будет так же сложно, как в мои семнадцать лет, в этом я ничуть не сомневаюсь, но если я справилась с этой задачей, потеряв любовь, то наверняка справлюсь и еще раз – теперь, когда я нашла ее. Я сделаю это. Я выйду за тебя.

Он медленно растянул губы в улыбке.

– Итак, переходим к эпилогу, – сказал он.

Опустившись на колено, он принял живописную, нарочито театральную позу на траве, на фоне озера, и бережно взял Клодию за руку.

– Клодия, моя единственная любовь, – продекламировал он, – ты окажешь мне величайшую честь? Станешь моей женой?

Она разразилась смехом – мелодичным, как журчание воды.

– Вид у тебя ужасно нелепый, – оценила она, – и вместе с тем романтичный. И невозможно притягательный. Ну конечно, стану. Я ведь уже сказала. Вставай, Джозеф. Иначе на колене останется пятно от травы.

– Придется встать на оба колена, – решил он, – так сказать, для симметрии.

Он потянул к себе Клодию, они встали на колени лицом к лицу и обнялись.

– Клодия, – выговорил он, почти касаясь губами ее губ, – неужели можно поверить в такое счастье?

– Разумеется, – заявила она, – придется поверить. Успешную карьеру я готова бросить только ради счастья и любви.

– Безусловно, мэм! – И он поцеловал ее.

Бат не помнил более торжественного дня, чем день свадьбы мисс Клодии Мартин, владелицы и директрисы школы для девочек, сочетавшейся браком с маркизом Аттингсборо в Батском аббатстве.

Титулованных гостей собралось так много, что один из местных остряков, ожидая появления невесты в толпе других приглашенных на мощенном булыжником дворе возле бювета, изрек, что сегодня ни в одном другом городе Англии не сыщешь мало-мальски родовитого аристократа.

– Да кому они сдались! – добавил он, и толстуха с необъятной корзиной в руке удивилась, зачем он вообще затесался в толпу зевак.

Разумеется, все родственники маркиза вплоть до самых дальних значились в списке приглашенных. Как и его многочисленные друзья и знакомые, в том числе все Бедвины – кроме лорда и леди Раннулф, со дня на день ожидающих прибавления семейства. Герцог Бьюкасл позволил супруге присутствовать на церемонии, так как Бат находился неподалеку от поместья, а герцогиня не жаловалась на здоровье, несмотря на деликатное положение.

Не усмотреть во всем этом изощренной иронии Клодия не могла.

Пока камеристка Френсис, привезенная в школу специально для того, чтобы причесать невесту, творила из ее волос нечто элегантное, но не слишком вычурное, Клодия вдруг безудержно расхохоталась. Бедной камеристке пришлось заменить каскад длинных локонов привычным Клодии узлом, закрепленным низко на затылке.