Лиза Клейпас: Герой снов

– Погоди немного. - Большая теплая ладонь мужа слегка сжала ее руку повыше локтя. - Сейчас самая лучшая пора дня… Вечер, и мы с тобой одни.

Тася засмеялась и потыкалась носом в нежное местечко под его колючим подбородком.

– Мне правда надо пойти помочь няне, а то мальчишки расплещут всю воду. Кроме того, я хочу посмотреть, как там Эмма. Она весь день сидит, запершись в своей комнате. Я велела повару отправить ей наверх ужин, но не знаю, притронулась ли она к нему.

Люк слегка нахмурился.

– Наверное, тоскует по этому Милбэнку.

– Возможно.

– Я был уверен, что она уже переболела этим и не думает о нем. Мы можем что-то предпринять, чтобы ускорить ее выздоровление?

– Ты явно никогда не страдал от мук безответной любви, - сухо заметила Тася.

– Страдал. Из-за тебя.

– Едва ли! Ты решил, что любишь меня, и уже два дня спустя заявился ко мне в постель.

– Это были самые длинные два дня в моей жизни.

Тася расхохоталась от прочувствованного тона, каким это было сказано. Она отставила бокал с бренди и обвила руками его талию. Ее ладони легко легли на спину мужа.

– И с тех пор мы были вместе почти каждую ночь.

– За исключением вмешательства Ангеловского, - мрачно напомнил Люк.

– Шшш… - Тася прижалась ртом к его губам. - Мы ведь договорились простить и забыть об этом. Прошло уже семь лет.

– Я не забыл.

– И кажется, не простил. - Тася уставилась в прищуренные сапфировые глаза и медленно покачала головой. - Ты, мой дорогой, второй по упрямству человек из всех, кого я знаю.

– Только второй?

– Думаю, Эмма будет поупрямее, хоть и ненамного.

Люк, ухмыляясь, склонился над ней.

– Это все кровь Стоукхерстов, - объяснил он. - Мы не можем себя переупрямить и стать кроткими.

Тася хихикнула, отворачиваясь, чтобы уклониться от его поцелуев.

– Ты все сваливаешь на кровь Стоукхерстов!

Он стал любовно покусывать ее шею, а она, пугаясь щекотки, пыталась вырваться.

– Мы упрямые и страстные… Дай мне это тебе доказать…

– Я уже получила твои доказательства… в полной мере. - Она задыхалась от смеха.

Внезапно их шаловливые игры прервал резкий стук в дверь. Тася подняла глаза и увидела над собой фигуру Эммы. Оторвавшись от мужа, она постаралась сесть попрямее.

– Эмма, дорогая… - В этот момент она разглядела бледное, осунувшееся лицо падчерицы и смолкла в тягостном предчувствии.

Оно, видимо, передалось и Люку. Он резко выпрямился и встревоженно произнес:

– Эмма?

– Простите, что прервала вас, - холодно проговорила девушка.

– В чем дело? - взволнованно спросила Тася. - Что-то случилось? У тебя расстроенный вид…

– Со мной все в порядке. - Разжав кулак, Эмма швырнула к ногам Люка скомканный листок бумаги. Огонь камина бросал на него красновато-золотистые отблески. - Надеюсь, папа, тебя это порадует.

Не сводя глаз с напряженного лица дочери, Люк молча поднял листок.

– Прочти, - резко бросила Эмма. - Это от Адама. Он потерял надежду жениться на мне и покидает страну… на время. Из-за тебя у меня больше никого не будет. - Крохотная жилка нервно задергалась у нее на щеке. - Я никогда не прощу тебе, что ты отнял у меня единственный шанс быть любимой.

На лице Люка отразилось глубокое огорчение.

– Адам Милбэнк тебя не любил, - тихо произнес он. Губы Эммы искривились в горькой усмешке:

– Кто дал тебе право судить об этом? А если любил? Если это была настоящая любовь? Почему ты так уверен, что не ошибаешься? Мой отец… такой мудрый, такой благородный… такой, черт бы его побрал, идеальный, что может заглянуть в чужое сердце и оценить его как судья! Как приятно быть непогрешимым!

Люк ничего не ответил.

– Ты просто не хочешь, чтобы я вышла замуж, - продолжала Эмма, все больше распаляясь. - Разве что за какого-нибудь бесхребетного болвана, за марионетку, которым ты смог бы управлять, как тебе захочется… как ты управляешь всем и всеми вокруг…

– Довольно, - прервала ее Тася. Страдающий взор Эммы обратился к Тасе.

– Ты ведь не думаешь, что я причинила ему боль? Лишь слова человека, которого любишь, могут ранить… Но я не отношусь к привилегированному кругу тех, кого мой отец любит.

– Это не правда, - охрипшим внезапно голосом произнес Люк. - Я люблю тебя, Эмма.

– Неужели? Я-то думала, что любить человека означает желать ему счастья. Что ж, папа, можешь оставить себе свою так называемую любовь. Мне уже хватило ее на всю оставшуюся жизнь.

– Эмма…

– Я тебя ненавижу. - Она содрогнулась от обуревавших ее чувств. Тяжкая тишина сгустилась в комнате. Змма круто повернулась и пошла прочь.