Дебора Чаллинор: Китти

— Куда он девался, дьявол бы его побрал? — выругался Райан.

— Он внутри камня, — спокойно ответил Хануи.

Китти проследила за рукой Хануи, но не увидела ничего, кроме непроглядного мрака. Доверяя другу, Китти последовала за ним сквозь эту черную стену.

Тьма окутала ее со всех сторон и казалась плотной и осязаемой. Китти подняла руки, чтобы прикрыть лицо. Она услышала щелканье кремня и в тот же момент едва не ослепла.

— Господи Иисусе! — воскликнул Райан, заслоняя глаза.

Они действительно стояли в пещере. Ее потолок поднимался примерно на десять футов от пола, а стены тянулись в обе стороны мерцающими тенями. В пещере стоял какой-то странный сухой запах, от которого слезились глаза. Нервно передернув плечами, Китти вспомнила о летучих мышах. Однако более всего ее сбил с толку человек, державший в руках лампу. Еще никогда в жизни Китти не видела более экзотической внешности.

Кожа аборигена была почти черной, а брови настолько густыми и кустистыми, что образовывали некое подобие козырька над блестящими, похожими на виноградины глазами. Скулы мужчины, словно крылья, расходились от широкого и почти плоского носа, кончик которого напоминал по форме луковицу. Над полными губами аборигена виднелись густые и жесткие словно проволока усы, а его подбородок украшала еще более густая борода, спускавшаяся на грудь. Он выглядел старым, хотя его кожа была невероятно гладкой и блестела в свете лампы. Голову мужчины венчала бесформенная шляпа, а одет он был в просторную рубаху и поношенные штаны, из-под которых выглядывали широкие и плоские босые ступни.

А потом мужчина широко улыбнулся, явив взору Китти ослепительно белые зубы.

— Напугались, да? — спросил он.

Китти поймала на себе взгляд Райана и едва не рассмеялась.

— Захоронения там, — сказал абориген и принялся карабкаться вверх по неровным ступеням, вырубленным прямо в камне в дальнем углу пещеры. Он держал лампу над головой, чтобы осветить путь остальным.

Наверху обнаружилась еще одна пещера — уже, но глубже той, что осталась внизу. Китти прищурилась, но так и не смогла разглядеть, где она заканчивается.

Когда Мундавуй опустил лампу, по древним стенам пещеры запрыгали тени, и Китти вдруг увидела рисунки. Простые линии изображали людей, рыб и животных.

— Дальше, — произнес Мундавуй. — Идемте туда.

Дойдя до конца пещеры, он остановился, поставил лампу на землю, присел на корточки и вытянул руки вперед. Он сидел так несколько минут не двигаясь. Потом его руки пришли в движение, и Китти услышала сопение, породившее в ее воображении не слишком приятные картины.

— Вот, — наконец произнес абориген, указывая на клочок песчаной земли. — Она будет лежать здесь.

Райан подал Хануи лопату, и тот осторожно положил Ваи на землю. Китти знала, что Райан предоставляет другу последнюю возможность сделать что-то для своей дочери, и мысленно поблагодарила его за это.

Хануи начал копать, и по обе стороны ямы вскоре образовались горки песка. Мундавуй же тихо и монотонно бормотал что-то себе под нос.

Вырыв достаточно глубокую яму, Хануи отложил лопату в сторону. Он взял Ваи на руки, приподнял край простыни и, поцеловав холодный лоб дочери, осторожно опустил ее в могилу. После этого он склонил голову и прочел длинную молитву на родном языке.

Китти так сильно закусила губу, что ощутила привкус крови, но даже это не помогло ей сдержать рыдания. Она почувствовала, как ее ладонь нежно сжала сильная теплая рука Райана. Она взглянула на него, но мужчина смотрел на Хануи, и Китти пожала его руку в ответ.

Закончив, Хануи обратился к Китти:

— А ты скажешь что-нибудь? Свою молитву?

Удивленная, Китти с минуту колебалась. Ваи приняла христианство и очень серьезно относилась к новой вере. Если бы этого не случилось, она, возможно, не лежала бы сейчас в этом уединенном месте, которое не было ее домом. Но Китти кивнула и ради Хануи произнесла:

— Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Аминь [24] Новый Завет, Книга от Иоанна, глава 11. .

Райан не произнес слова «аминь», и Мундавуй тоже промолчал.

Хануи вынул из уха нефритовую серьгу и положил на грудь Ваи, туда, где находилось ее сердце. После этого он начал засыпать могилу песком, вздрагивая каждый раз, когда очередная пригоршня падала на маленькое тело его дочери.

Спустя несколько минут оно скрылось из виду.