Тем не менее, в настоящий момент поместье выглядело еще хуже, чем прежде. То, что провисло, было сорвано. То, что было сломано — заколотили досками. То, что можно было починить — увезли, оставив повсюду огромные зияющие дыры и мусор.
Им пришлось самостоятельно сражаться со всем этим беспорядком. Грэм радушно пригласил Брукхейвена и Марбрука помочь. Они с сожалением отказались. В это время умер старый герцог Брукмур, а Колдер и Дейдре взяли Мэгги и ее котенка, Фортескью-младшего, и отправились в путь, чтобы поселиться в Брукмуре. Рейф и Феба немедленно направились в Брукхейвен, сгорая от нетерпения сделать его своим домом, сохраняя поместье для первого сына, который родится у Колдера и Дейдре.
Дейдре призналась, что она уже ожидает прибавления. Феба продемонстрировала прежде незамеченную у нее состязательную черту, немедленно оказавшись в таком же положении.
Сэди счастливо улыбнулась, радуясь за них обеих, а затем утащила Грэма домой, чтобы тоже немного попрактиковаться в этом деле. Грэм покорно дал ей все, что она желала. А затем еще немного.
Сейчас, стоя в вестибюле, Грэм закашлялся от облака пыльной штукатурки. Муж Мойры, Джон, весело встряхивал брезент с балкончика наверху.
— Простите, ваша светлость!
Ох уж эти радости возвращения домой. Грэм поднялся по лестнице, избегая ловушек там, где крошащиеся мраморные плиты были сорваны и ожидали нового заказа, который слишком запаздывал.
Сэди не было ни в кухнях, ни в саду, ни даже в конюшнях. Грэм хохотнул при этой мысли. Сэди заявила, что ей не нужно учиться ездить верхом, потому что она никогда не заберется на еще одну лошадь до конца своей жизни. И все же она всегда появлялась в конюшнях, тайком скармливая сахар крепким пони, которые в настоящее время обеспечивали большую часть перевозок.
С вершины лестницы Грэм посмотрел вниз на свои владения. Удивительно, как мало воспоминаний осталось от его старой жизни. После ритуального костра, очистившего комнаты от каждого заплесневелого, высохшего охотничьего трофея, кажется, что все меньше и меньше жестокости старого герцога оставалось в этих просторных коридорах.
Вместо этого Грэм ощущал присутствие своей матери, словно благословление. Была ли она здесь? Он на самом деле не верил в это. Возможно, дело было всего лишь в том, что он ощущал присутствие женского прикосновения. Каждый проект, на который обращала внимание Сэди, достигал исключительных результатов, словно дом и поместье стремились к тому, чтобы о них заботились, лелеяли, любили…
Разве не все мы стремимся к этому?
Наконец, отчаявшись, Грэм запрокинул голову назад и проревел ее имя громче грохота молотков, шума пил и всеобщего беспорядка.
— Сэди !
— Я здесь, Грэй!
Он последовал за звуком ее чувственного голоса в спальню старого герцога. Она стояла на коленях у камина, вычищая многолетний запас пепла из-за решетки. Его жена выглядела переутомленной, истощенной, неряшливой и грязной, и в высшей степени, совершенно счастливой.
— Сэди, ты не должна делать это сама! Ты станешь грязной!
Она повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо, а затем засмеялась.
— Посмотри на себя!
Грэм опустил взгляд, перебирая свою одежду рабочего, покрытую дегтем.
— Я инструктировал рабочих, ремонтировавших крыши на северных коттеджах, — объяснил он. — Мне пришлось запачкаться.
Она уселась на пятки.
— Хмм. Тебе это понравилось. Словно мальчику в грязи.
— Это я, я — грязный мальчишка! — Герцог бросил на нее плотоядный взгляд.
Сэди ответила ему не менее плотоядным взглядом.
— Хочешь понаблюдать за тем, как я позже буду принимать ванну, грязный мальчишка?
Он сглотнул. С трудом.
— Ух . — Он откашлялся. — Да, пожалуй. — Затем он вспомнил, зачем поднялся наверх.
— Время твоего урока верховой езды.
Она закатила глаза.
— Лошади очень полезны. Они могут тянуть экипажи и все остальное. Я слышала, что некоторые люди даже едят их. Не думаю, что необходимо обременять их еще и верховой ездой.
Грэм встал на колени перед ней.
— Обещаю, на них очень приятно ездить. Тебе не нужно бояться.
Сэди фыркнула, издав звук, который на самом деле очень напоминал лошадь.
— Я не боюсь. Как я могу бояться чего-то, что в три раза больше меня и имеет гигантские зубы и железные подковы…
— Да, я признаю, что они выглядят на самом деле устрашающе, когда атакуют эти беззащитные цветы, и я содрогаюсь от мысли, через что проходит охапка сена…
Читать дальше