— Ты занимался сватовством, — задохнулась Элинор. Очевидно, она пришла к таким же заключениям. — Ты пытался свести нас — меня и Валентина.
— Что? — Шей выпрямился. — Не говори глупостей! С какой стати Мельбурн станет считать, что Деверилл когда-либо решится связать себя…
— Но он сделал это, — прервал Мельбурн.
Элинор встала, ее лицо было бледным.
— Ты не можешь с уверенностью утверждать, что ты устроил все это. — Она опустила глаза вниз на Валентина, выражение страдания на ее лице вонзилось ему в грудь, словно тысяча кинжалов. — Ты не…
— Я ничего не знал об этом. — Если Мельбурн продолжит самодовольно предполагать, что несет ответственность за все, что произошло, то Валентин потеряет Элинор. Он осторожно встал рядом с ней, заставив себя не морщиться от боли. — И мне все равно. Что бы ни случилось до того момента, который свел нас вместе, мне на это наплевать.
— Валентин, я устала от того, что мною манипулируют. Я не собираюсь больше это терпеть. Как я могу…
Валентин поцеловал ее. Поцелуй вышел не слишком изящным, но он прекратил ее возражения. Ее рот медленно смягчился под его губами, и в ответ он углубил свой поцелуй, обняв ее руками за талию.
— Элинор, — прошептал он, немного приподняв голову. — Я люблю тебя. Мне действительно все равно, какие обстоятельства поспособствовали этому.
Она заморгала, подняв свой взгляд от его губ к глазам.
— Что ты сказал?
— О, просто не обращайте на нас внимания, — вставил Закери. — Ведь это вы убежали в…
— Заткнись, Закери, — оборвал его Валентин, хватая Нелл за руку. — Элинор, прогуляйся со мной.
— Мы не выпустим вас из виду, — Шарлемань начал продвигаться к ним через комнату.
— Тогда останови нас, — предложил Валентин, подняв подбородок.
— Пусть они идут, — вмешался герцог, до того, как снова могла начаться драка. — Они не настолько глупы, чтобы уезжать без нас.
Валентин не стал бы держать на это пари, но больше ничего не сказал, пока вел Элинор из комнаты, через кухню, в маленький, скромный боковой дворик.
— Ты на самом деле думаешь, что он тайно руководил всем этим? — спросила Элинор, поворачиваясь к нему лицом. — Что он устроил так, чтобы мы обрели друг друга?
Маркиз покачал головой.
— Думаю, Себастьян полагал, что я окажу хорошее влияние на тебя, а ты — на меня. Что касается остального, то у него не могло возникнуть такой идеи.
— Я хорошо влияю на тебя? — Элинор изучала его лицо. Каким-то образом он умудрился выглядеть сейчас даже более привлекательным, хотя его волосы спутались, а лицо было в синяках и кровоточило. Словно весь глянец исчез, и теперь она могла видеть истинную ценность этого драгоценного камня.
— Да. Особенно тогда, когда ты захотела получить свой момент свободы, но не так, чтобы это причинило боль кому-то другому. — Он заколебался. — Ответственность — это не то, что мне часто приходилось чувствовать. Я всегда полагал, что она будет ощущаться как кандалы или как петля вокруг моей шеи. А затем я осознал, что я ощущаю ответственность за тебя, что я беспокоюсь о том, что могло случиться, что я не хочу, чтобы ты была печальна или разочарована. И от этого мой мир вовсе не стал меньше, Элинор. Как раз наоборот. И я на самом деле люблю тебя.
Элинор обхватила его лицо ладонями, потянулась, чтобы поцеловать его. Она не могла иначе. Он имел в виду именно это. Валентин сказал, что любит ее, и подразумевал именно это.
— Я плавала обнаженной в крестильном пруду посреди Гайд-парка, — тихо проговорила она, усмехнувшись, рядом с его ртом. — Я ездила на прогулки без сопровождения и разговаривала о своих интересах с людьми, не беспокоясь о том, что они могут подумать. — Она снова медленно поцеловала его.
— И ты все еще можешь делать все это, Элинор. Тебе не нужно вести ограниченную жизнь.
— Не думаю, что я смогу вести такую жизнь с тобой.
— Со мной? — повторил Валентин, убирая волосы с ее лица. — Не будет ли это слишком большим приключением, даже для тебя?
— Никогда. Я знаю, что хотела заполучить в качестве своего приключения — и на всю свою жизнь — с той ночи, как ты спас меня от Стивена на вечеринке у Бельмонта. Я просто не была уверена, будет ли это мудро или нет.
— А сейчас?
— А сейчас я знаю, что ты можешь быть чуждым условностям, но при этом оставаться добрым и заботливым, и благородным. — Ее улыбка стала шире. — Я хочу быть похожей на тебя, Валентин.
— Ты и похожа на меня. Только в смысле положительных качеств, конечно же. Выходи за меня, Элинор.
Читать дальше