Джейн Кренц: Наваждение

Гамильтон удивленно захлопал ресницами и вдруг расхохотался:

— Это у нас в крови, братец. Все Сент-Ивсы обладают собственным стилем. Правда, мне потребовалось время, чтобы его оценить. Своеобразный стиль.

Шарлотта подняла голову от плеча Ариэл и одарила Бакстера ослепительной улыбкой, которую он увидел даже без очков.

— Что я всегда в нем обожала, так это именно его стиль, — призналась она.

Два дня спустя в лаборатории, прислонившись к длинному столу, Гамильтон с интересом наблюдал, как Бакстер расставляет по местам колбы и реактивы, которые заполняли все свободное пространство комнаты.

— Как тебе удалось поджечь портьеры и устроить взрыв в камине? — спросил Гамильтон.

— Я же объяснял: у меня с собой была коробка с мгновенными вспышками. — Бакстер тщательно протирал тигель Веджвуда. — Шарлотта отвлекла Моргана, и мне удалось незаметно разбить пару склянок в складках занавесей. А еще одну я швырнул в огонь.

— Здорово придумано. Значит, Морган Джадд убил своего поверенного и Друсиллу Гескетт и решил, что на этом дело закончилось, — промолвил Гамильтон.

— Он не учел того, что миссис Гескетт рассказала своей знакомой об отвергнутом поклоннике, который покушается на ее жизнь. — Бакстер сосредоточенно выстраивал в два ряда зеленые бутылки со щелочами и солями металлов. — А также упустил из виду, что тетушка Розалинда пожелает расследовать обстоятельства гибели своей подруги. Морган всегда презирал женщин и недооценивал их.

— В итоге женщины сыграли в его печальном конце не последнюю роль. — Гамильтон ухмыльнулся. — И поделом.

— Верно.

— А почему, как ты думаешь, миссис Гескетт зарисовала эмблему Джадда?

Бакстер пожал плечами:

— Об этом можно только догадываться. Шарлотта считает, что рисунок сделал поверенный Джадда. Возможно, он пытался объяснить с его помощью метод гипноза.

Гамильтон кивнул.

— Для этого он и нарисовал картинку?

— Может быть. Но мы никогда не узнаем этого наверняка.

— Знаешь, Бакстер, это странно, но я часто собирался пошарить в шкафу в нашей клубной комнате. Догадывался, что маг использует потайной ход, но никак не мог улучить момент это проверить.

— Думаю, он позаботился о том, чтобы члены клуба не совали нос в его дела.

Гамильтон сжал губы.

— Ты хочешь сказать, он внушал нам под гипнозом, что мы не должны обыскивать комнату?

— Очень может быть. — Сент-Ивс поставил реторту на место.

Бакстер устал отвечать на бесконечные вопросы. Он специально уединился в лаборатории, чтобы привести ее в порядок, что делал всегда, если хотел о чем-нибудь подумать в тишине. Протирая реторты, начищая инструменты и расставляя по полкам свои колбы и стеклянные сосуды, он мог спокойно предаваться размышлениям.

К его неудовольствию, все планы рухнули двадцать минут назад, когда к нему пожаловал Гамильтон. Молодому человеку не терпелось расспросить о событиях последних дней.

— Меня удивляет, что Друсилла Гескетт имела связь с поверенным, — промолвил Гамильтон. — Бакстер, как ты думаешь, неужели все великосветские дамы заводят интрижки с кем ни попадя — от лакея до приятеля собственного мужа?

— По-моему, таких женщин не больше, чем джентльменов, вступающих в связь с гувернантками своих детей и подругами жен.

Гамильтон поморщился.

— Не очень-то приятно это сознавать. — Он посерьезнел и добавил:

— Я бы не хотел жениться на леди, у которой есть любовники.

— В этом мы с тобой сходимся. — Бакстер разглядывал треснувшую колбу. — Интересно, удастся стеклодуву изготовить точно такую ей на замену?

— Вот мисс Ариэл никогда не нарушила бы клятву супружеской верности, — тихо продолжал Гамильтон. — Она добродетельная, честная девушка.

Бакстер вскинул бровь.

— Если ты собираешься предложить ей руку и сердце, я бы посоветовал тебе не спешить.

Гамильтон небрежно отмахнулся:

— Ради Бога, не учи меня. Я прекрасно помню, что вступлю во владение наследством через несколько лет. Но хотел бы заметить, что в отцовском завещании ничего не сказано о том, что мне до тех пор запрещено жениться.

— Дело не в отцовском завещании. Мне все равно, хочешь ты жениться или нет. На мой взгляд, мисс Ариэл будет прелестной графиней.

Гамильтон расцвел.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно. Просто я должен тебя предупредить: если ты намерен сделать ей предложение, то должен быть готов к тому, что тебя сначала проверит Шарлотта. А она-то ни за что не позволит своей сестре выйти замуж за человека, у которого имеется склонность к распутству.