Кэндис Кэмп: Свет и тень

Джейсон был прав. Она вела себя несколько иначе, нежели Синтия. Если бы сестрицу схватили столь нагло за руку и зажали бы рот, она без конца бы лила слезы и куксилась. Каролин была изумлена, что Синтия нашла мужество и удрала, однако дело обстояло именно так. Что же, теперь всем, чем только можно, необходимо помочь сестре. Каролин понимала, что чем дольше она будет притворяться Синтией, тем легче будет Синтии подлинной, настоящей скрываться от мужниных преследований. Следовательно, покуда достанет сил и, главное, покуда будет сопутствовать удача, ей придется лицедействовать! Естественно, ей не составит никакого труда дурачить Сомервилла весь сегодняшний вечер: в потемках он едва ли отличит ее от своей благоверной. Но в дальнейшем первое, что нужно будет сделать, — если, конечно, она всерьез хочет осуществить намеченный план, — это немедленно заглушить в себе дерзкую Каролин и стать Синтией, издерганной, надломленной и слезливой. Призвав на помощь всю свою волю, Каролин шумно вздохнула, потом повернулась и посмотрела Джейсону в лицо. Внешне близнецы были неразличимы, но теперь ей каждым словом и жестом предстояло изображать Синтию.

Крепко сцепив руки и приняв покорный вид, она повиновалась.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Эти жалкие вещи. Во время путешествия тебе придется что-то носить. У меня нет времени купить тебе что-либо новое здесь. Завтра мы отплываем во Францию.

— Во Францию?

— Да, корабль в Бордо уходит рано утром. Это прекрасно вписывается в мои планы. Я попросил матушку встретить нас там. Она недавно уехала в путешествие по Италии. Я представил все так, словно в последний момент ты решила присоединиться к ней. Я искренне надеюсь, что это положит конец разным кривотолкам. По легенде, я и сам отправился следом, чтобы сопровождать вас обеих домой. Из Франции мы поплывем домой вместе с матушкой, что придаст всей истории некоторый оттенок правдивости.

Каролин начала было заталкивать одежду в свой потрепанный саквояж, но вдруг остановилась. Синтия, у которой для укладки вещей, несомненно, существовала прислуга, вряд ли могла знать, с какой стороны подойти к этому вороху одежды, в то время как Каролин за многие годы путешествий отлично научилась справляться с этим делом. Украдкой бросила она взгляд на Джейсона. Он стоял к ней спиной и смотрел вниз на улицу. Быстро запихнула она небольшие вещицы в кожаный чемодан и, выпрямив спину, торжественно села на край кровати.

— Я отвезу тебя в свой номер в «Голубой лодке», — сказал Джейсон. Он отошел от окна и, поймав ее полный озабоченности взгляд, с отвращением вздохнул. — Не беспокойся. Я не собираюсь наказывать тебя и восстанавливать свои права в твоей постели. Ты достаточно четко дала мне понять, что мои прикосновения противны тебе, и — благодарение Господу! — я больше не желаю тебя. Мы испытываем друг к другу одинаковую неприязнь, моя дорогая. Так что мы оставим все как было, включая отдельные спальни. Это наиболее важная часть сделки.

— Какой сделки?

— Сделки относительно нашей будущей жизни. Ты снова займешь свое место леди Браутон. На людях мы будем играть роль благополучной и счастливой пары, по крайней мере в ближайшие месяцы, чтобы прекратить все кривотолки, в то время как в нашей частной жизни мы можем оставаться совершенно чужими друг другу. Наплевать, будешь ли ты составлять мне компанию или нет. Тем не менее, чтобы слуги не болтали, пищу мы будем принимать вместе. Я постараюсь уезжать в Лондон по делам как можно чаще. Когда слухи окончательно заглохнут, мы сможем жить раздельными домами.

— В пределах приличия, конечно, — пробормотала Карелии.

— Конечно.

— Тогда зачем мне сегодня идти в твою комнату?

— Потому что я не хочу спускать с тебя глаз. Между прочим, я заказал на корабле две отдельные каюты. Так что, надеюсь, во время нашего плавания мы сможем избегать друг друга сколь угодно долгое время.

— Во всяком случае, я приложу для этого все усилия. — Голос Каролин приобрел слегка ироничный оттенок. «Надо же, какой любящий муж», — подумала она, саркастически скривив губы. Теперь она могла представить себе всю ситуацию в целом. Синтия с такой жадностью искала любви и участия, а этот зверь, должно быть, довел ее до отчаяния.

— Нисколько не сомневаюсь, что приложишь, — ответил он ей в тон.

Каролин подняла свои сумки с кровати — снова слишком поздно она заметила, что этот жест был скорее характерен для Каролин, чем для Синтии. К ее удивлению, Сомервилл взял их у нее, открыл дверь и пропустил ее вперед. Этот поступок напомнил ей о порою довольно вычурных правилах хорошего тона, принятых в том обществе, с которым она долго была разлучена. Такого благородства от мужа Синтии она, конечно, не ожидала, однако следовало быть готовой ко всему. В конце концов, его волновала только внешняя сторона дела, а не его суть. Главное — правдоподобно изобразить из себя счастливого супруга.