Джо Беверли: Рискованное приключение

Постепенно она поняла, что тоскует по Форту даже больше, чем по Шону. Граф не пытался встретиться с ней, и это казалось девушке зловещим признаком.

После отъезда Частити Эльф почти ничего не слышала о графе Уолгрейве, кроме того, что он уехал в Италию. Это усилило ее тоску, хотя разделявшее их расстояние, в сущности, ничего не меняло. Она, как могла, старалась сохранять бодрый вид в надежде убедить близких, что совершенно счастлива.

Правда, более или менее она все же была счастлива. Дни Эльф, заполненные делами, доставляли ей истинное наслаждение, включая общение с друзьями и родственниками. Она оказалась восторженной и любящей теткой. Первые ткачи из Спитлфилдса обосновались в Норвиче, и дело процветало.

На прошлой неделе девушка съездила в Лондон отметить раннее Рождество в богадельне Принца Георга, неподалеку от причала Гаррисона. Здесь Дебби Катлоу полновластно правила семью другими престарелыми обитателями, видимо, считая приют своей собственностью. Король милостиво позволил им назвать богоугодное заведение в честь своего новорожденного сына. В эти дни он благоволил ко всем Маллоранам и пришел в восторг, узнав, что сын Брайта и Порции родился в один день с его наследником. Его величество уже поговаривал о том, как через несколько лет малыши составят друг другу компанию. Сие вовсе не обрадовало Порцию и Брайта, ворчавшего, что здесь не обошлось без Ротгара. Маркиз лишь заметил по этому поводу: раньше надо было думать и предвидеть подобные осложнения.

Случайно или в результате предвидения Гренвил и Бут, открыто оспаривавшие власть и королевские милости, вызвали к себе некоторое охлаждение со стороны монарха. Это привело к тому, что Георг все более ценил нетребовательного маркиза Ротгара и теперь, находясь в Ротгарском аббатстве вместе с женой и сыном, с нетерпением ожидал предстоящий маскарад…

Хотя дел оставалось невпроворот. Эльф, передав Френсиса матери, подошла взглянуть на посылку.

Как ни странно, девушка испытывала нежелание открывать ее. Наконец-то обретя душевное равновесие, она боялась вновь его утратить и уже никогда не восстановить. Тем не менее велела горничной принести ножницы и, внешне уверенно перерезав веревку, сняла крышку. В коробке оказалось нечто золотисто-алое.

— Да это костюм, — удивилась Порция. — Довольно вульгарный, если не сказать больше.

— Совершенно неприемлемый? Ты же знаешь: сегодня вечером мы все должны представлять кого-то.

— Ты в нем вполне могла бы сойти за шлюху из «Ковент-Гардена».

Эльф вспыхнула и спрятала нелепый наряд в коробку, недоумевая, как этот ужас мог когда-то казаться ей привлекательным.

Почему он его прислал? Она-то думала, что костюм давно выбросили.

— Наверное, это значит — Форт возвращается? — предположила Порция, отчего сердце Эльф словно пустилось вскачь. Эта мысль не приходила ей в голову. — Ему послали приглашение?

— Должно быть, для соблюдения формальностей… — Теперь уже сердце вовсю колотилось от панического страха. Конечно же, он не придет.

Почему бы и нет?

Может, он хочет вернуться.

О нет! Она запретила себе даже думать об этом. Глупые надежды и мечты не приносят ничего, кроме боли.

— Придет так придет, — деловито заявила она, прекрасно зная, что, если вечером появится монах в черном облачении, она скорее всего упадет в обморок.

Эльф отнесла посылку к себе и вызвала Шанталь. Когда горничная вошла, Эльф отдала ей коробку и даже получила некоторое удовольствие, услышав отчаянный вопль, который та издала, открыв ее.

— Миледи… Только не это. Умоляю вас!

— Конечно, нет. Но все равно не надо его выбрасывать. С ним связаны определенные воспоминания.

Эльф посмотрела на костюм, который собиралась надеть вечером. Несколько слоев тончайшего шелка в желто-коричневых тонах, образующих широкую юбку, которую можно надеть без кринолина и корсета. К плечам пристегивались полупрозрачные крылья. Маска также желто-коричневая с тонкими золотыми усиками.

Костюм осы…

Вечером накануне маскарада не предполагалось давать официальный обед, но Эльф и все Маллораны, находившиеся в аббатстве — Порция, Брайт, Бранд и Ротгар, — были приглашены отобедать с королевской четой и придворными высшего ранга. Присутствие на подобном рауте требовало парадного туалета. Эльф появилась в расшитом серебром и отделанном кружевом шелковом платье насыщенного синего тона с широким кринолином.

К счастью, ей не пришлось поддерживать беседу, сглаживая неловкие моменты, так как ее голова была занята мыслями, далекими от темы разговора за столом. Король и королева, обычно не слишком словоохотливые, буквально жаждали поговорить о детях. Порция и Брайт охотно поддерживали их, изящно стараясь уйти от намеков, что их сын умнее и красивее, чем принц Георг.