Кинли Макгрегор: Возвращение воина

На свете не было ничего, чего он не сделал бы для нее. Ничего, чем бы он не пожертвовал.

Взяв ее руку в свою, он запечатлел на ее ладони нежный поцелуй, после чего поднял глаза и увидел, что на него обращены взоры людей. Людей, которые рассчитывали, что он возглавит их.

Он был их принцем, а теперь станет их королем.

В глубине души он знал, как все обстоит на самом деле. Он мог править своей страной и этими людьми, но маленькая женщина, стоящая сейчас перед ним, правила его сердцем. В ее руках была сосредоточена единственная подлинная сила, и эта сила не была разрушительной. То была целительная сила любви. И за это он был у нее в неоплатном долгу, предвкушая годы, которые ждали их впереди.

На взгляд Кристиана, последние два месяца пролетели слишком быстро. Все в его жизни поменялось коренным образом. С помощью Адары они объединили свои два королевства в одно, с мощью которого нельзя было не считаться.

После нескольких незначительных стычек с бунтующими лордами, отнюдь не готовыми отдать власть, которой их наделил Селвин, Йоан с Коррин и их армия распрощались с ними и отбыли обратно в Европу.

С каждым новым днем Кристиан все больше входил в роль короля. Если бы не Адара, он бы не вынес всего этого. Он по-прежнему терпеть не мог ощущения, что его окружают каменные стены, но в надежном кольце ее рук он каким-то образом забывал о них.

Теперь он сидел в тронном зале вместе с Фантомом. Зал был полностью переделан, в точности так, как он задумал. Здесь не осталось ничего, что напоминало бы о Селвине. На шее Кристиана снова висела эмблема его матери, которую нашли в комнате Селвина.

Двери в тронный зал распахнулись, впустив кузину Адары — Теру, которая прекрасно справилась с королевскими обязанностями, сидя на троне Таагарии в отсутствие Адары. По обыкновению, она взглянула на Фантома и покраснела, после чего отвесила Кристиану низкий поклон.

— Королева велела передать вам, что она скоро разрешится от бремени, ваше величество.

Сердце Кристиана замерло, когда он услышал слова, которых ждал последние месяцы с равной долей страха и трепета. Он посмотрел на женщину, имевшую поразительное сходство с его женой, и застыл в неподвижности.

Фантом щелкнул пальцами перед его носом, чтобы привести его в чувство.

— Ребенок, Аббат. Твой ребенок!

Кристиан вскочил с трона. Нимало не заботясь о том, как выглядит со стороны король, который бежит так, словно за ним гонится сам дьявол, он мчался по коридорам, пока не оказался у дверей их опочивальни.

Распахнув двери, он увидел свою жену, лежащую на кровати, вокруг которой кружком расположились женщины. В сторонке в ожидании своего часа стоял акушер, пока женщины давали советы и поддерживали Адару.

Едва завидев Кристиана, акушер сделал шаг вперед.

— Вам не подобает находиться здесь, ваше величество, — сказал мужчина. — Я принесу вам ребенка, когда он родится.

— Нет, — ответил Кристиан. — Я присутствовал при зачатии своего ребенка и, Бог свидетель, буду присутствовать при его рождении.

Он подошел к Адаре. Ее прекрасное лицо было искажено напряжением, а взгляд полон муки.

Увидев его, она улыбнулась, после чего застонала от боли, произнеся ругательства. Честно говоря, он не знал, что его жене известны такие выражения.

— Сдается мне, мы слишком долго путешествовали с солдатами Йоана, — сказал он, забрав у ее служанки полотенце, и утер ей лоб.

Но она не услышала его, так как новый приступ боли сотряс ее хрупкое тело. Кристиан не знал, чем помочь ей, он просто стоял рядом с ней, держа ее руку в своей, пока минуты ее мучительной борьбы складывались в часы.

Уже смеркалось, когда их сын наконец появился на свет. Адара обессилено откинулась на подушки, в то время как акушер осматривал ребенка.

Чувствуя, как слезы жгут ему глаза, Кристиан не сводил глаз с лица жены.

Его сын.

До настоящего момента это казалось чем-то нереальным. Теперь он стал отцом, и этим он был обязан любимой женщине, лежавшей на кровати. Он нежно поцеловал ее и утер слезы радости, струившиеся по ее щекам.

Акушер поднес им ребенка и положил его на руки Ада-ре. Кристиан с благоговейным страхом взирал на крошечное существо, оглушительно оравшее на всю опочивальню. Он провел пальцем по нежной красной кожице ребенка.

— Он прекрасен, миледи, — прошептал он ей. — Как мы его назовем?

Она призадумалась.

— Люцианом.

Кристиан поперхнулся, услышав это имя.