Конни Мейсон: Обещанный рай

— Не останавливайся, Бен, продолжай, — сказал Кейн. Ты увезешь столько золота, сколько сможешь погрузить на свою лошадь.

Бен покачал седой лохматой головой, недоверчиво покосился на Кейна, а затем перевел взгляд на Гленну.

— Золото принадлежит вам, оно не мое.

— Теперь твое, Бен, — успокоила его Гленна. — Не думаю, что этого будет слишком много, чтобы отплатить тебе за то, что ты спас мне жизнь. Считай, что эту награду послали тебе небеса.

Бен неожиданно всхлипнул и вытер уголки заслезившихся глаз.

— Я не заслужил так много.

— Поверь, Бен, ничем нельзя оплатить твою доброту.

Спустя два дня они покинули «Золотую Надежду», усевшись вдвоем на одно седло — Гленна впереди, а Кейн сзади. Бен все еще возился возле Бетси, нагружая на нее мешки с золотом. Он сказал, что через день-два приедет в Денвер и будет доживать свой век как король, благословляя до самой смерти славную мисс, ее мужа, сына и всех их будущих детей.

Стояло раннее утро — солнечное, ясное, тихое.

«Завтра мы обвенчаемся и станем наконец мужем и женой, — думала Гленна, покачиваясь в седле. — А последние ночи на „Золотой Надежде“, бог даст, обернутся новой беременностью».

Да, у нее было такое предчувствие, но она не торопилась поделиться им с Кейном, боясь, что он ее засмеет. Гленна надеялась, что на этот раз у них будет девочка. Сестричка для Дэнни.

— Что ты решила со своими приисками? — спросил ее Кейн.

— Ты уверен, что это я должна решать, что с ними делать?

— Но они же принадлежат тебе, дорогая. Поступай с ними, как тебе вздумается. А у меня есть своя «Золотая Надежда» — это ты сама. И кроме тебя, мне ничего не нужно в этой жизни.

— В таком случае я хотела бы продать «Надежду Два», — к великому удивлению Кейна, ответила Гленна. — Слишком много печальных воспоминаний связано у меня с этим прииском. Давай продадим его какой-нибудь крупной компании, их сейчас много появилось в Денвере. А деньги положим в банк, и пусть они станут наследством для наших детей. А вот с «Золотой Надеждой» я не расстанусь. Это память об отце. И не только о нем.

— О чем же еще? — спросил Кейн.

— Это был мой самый первый дом и самый любимый. И в нем мы с тобой зачали наших детей.

— Детей? — озадаченно переспросил Кейн.

— Я уверена, что за последние дни мы получили в подарок от бога не только золото и серебро.

— Ты ясновидящая? — с улыбкой спросил Кейн.

— Нет, я просто женщина. А женщины, мой милый, всегда чувствуют такие вещи.

— Ты каждый год будешь дарить мне по ребенку? Гленна обернулась и ответила, сверкнув улыбкой:

— Нет, только в первые три года. А потом буду просто дарить тебе наслаждение.

Громкий смех Кейна эхом прокатился под пологом леса.

— Любовь моя, — перешел он на чувственный шепот. — Быть с тобой — всегда райское наслаждение, и я намерен разделять его с тобой до самой смерти.