Эмилия Остен: Авантюра леди Шелдон

– Двенадцать раз, Джеймс.

– Как мило, что ты считаешь, – восхитился он. – Я все забывал спросить – кто тебя научил такому удару? Леди Каррингтон выглядела впечатляюще.

Роуз облокотилась о борт. «Наяду» слегка покачивало, но океан казался спокойным, только над горизонтом повисла облачная дымка. Англичане покидали Португалию и увозили с собой два листа карты, которая затем будет выставлена в Британском музее.

– Мой муж, ныне покойный. Когда он наконец рассказал мне, что болен, мы… подружились. Понимаешь, Джеймс? Эндрю годился мне в отцы, а отца я не помню, мне исполнилось три, когда он глупо погиб.

– Глупо?

– Конечно, ты не запомнил. Отец упал с лошади, когда объезжал наши владения. Никакой корабль не пошел ко дну, никакая болезнь не добралась до него – просто лошадь понесла, выкинула его из седла, а он неудачно приземлился. Я не помню отца, но мама всегда рассказывала мне, какой он был замечательный. А Эндрю… Тридцать лет разницы в возрасте, большой опыт по части женщин, обаяние, похожее на твое… Но я в него не влюбилась, нет. Зато доверилась. И мы стали друзьями, хотя он меня любил очень сильно, я знаю. Эндрю сказал, что я вольна после его смерти выбирать, как жить; никто меня уже ни в чем не упрекнет, никто не принудит к браку. И он научил меня разным вещам, например, как огорошить обидчика, который не ожидает подобной прыти от воспитанной леди.

Джеймс выслушал ее сбивчивый рассказ с чрезвычайно серьезным видом.

– Похоже, твой муж был неплохим человеком, Роуз.

– Мне повезло, – согласилась она. – Если бы Эндрю прожил дольше, наверное, со временем я полюбила бы его, несмотря на то, что он-то как раз терпеть не мог путешествия. Но он научил меня не жалеть о прошлом, не жить будущим, а наслаждаться настоящим. Я так и делаю, и это самый ценный совет, который я когда-либо получала.

– А если будущее не сулит ничего приятного? – спросил Джеймс негромко.

– Оно еще не пришло, – твердо ответила Роуз. – Будущее эфемерно. А настоящее мы можем изменить.

Он покачал головой, то ли соглашаясь, то ли нет.

К Холидэй-Корту подъезжали прохладным туманным днем. Сильный, но теплый ветер нес по небу низкие облака, и чудилось, они кипят над головой. После отточенной синевы южных морей, после желтого и голубого света жемчужный английский день показался Роуз неброской драгоценностью. Уходили вдаль поля, на низких каменных изгородях зеленым ковром расстилался мох, и овцы приподнимали черные головы, когда экипаж проезжал мимо. В карете путников было трое – Роуз, Джеймс и миссис Браун; Гидеон сидел на козлах вместе с кучером, а Кунвар следовал за экипажем верхом.

Роуз смотрела в окно.

– Мы скоро приедем.

– Хорошо. – С того момента, как Джеймс сошел с корабля на английскую землю, от него так и веяло печалью и обреченностью. Роуз не могла понять – неужели его действительно вверг в уныние факт, что придется временно побыть здесь, чтобы разобраться с делами и принять титул? Она полагала, что такой жизнерадостный человек, как Джеймс, должен найти выход и снова обрести хорошее расположение духа. Увы. Чем ближе становился Холидэй-Корт, тем мрачнее делался лорд Уэйнрайт.

Когда миновали высокие кованые ворота и под копытами лошадей захрустел гравий подъездной аллеи, Джеймс произнес негромко:

– Роуз, я прошу у тебя об одном одолжении. Пообещай поговорить со мной после того, как мы встретимся с бабушкой.

– Конечно, – ответила она, недоумевая, зачем ему понадобилось просить разрешения.

– Пообещай! – потребовал кузен.

– Я обещаю, Джеймс.

Карета повернула, обогнула клумбу, всегда затруднявшую подъезд к парадному входу, зато кокетливо цветущую анютиными глазками, и остановилась. Подбежавший слуга распахнул дверцу и выдвинул лесенку.

– Мы дома! – радостно прошептала Роуз.

На лице Джеймса никакой радости не читалось; лорд Уэйнрайт подождал, пока слуга поможет дамам выйти, и выбрался из кареты следом за ними. Постоял, окинул взглядом монументальный фасад, ряды окон, тускло отражавших дневной свет, и печально улыбнулся чему-то.

– Джеймс, идем! – Роуз протянула ему руку. – Бабушка нас ждет. Идем скорее, мне не терпится ее увидеть.

Он положил ладонь Роуз на свой локоть и пошел рядом, кивая слугам, которые высыпали к парадным дверям и толпились в холле, чтобы поприветствовать возвратившегося лорда.

– Милорд, миледи. – Олдридж, старый дворецкий Уэйнрайтов, поклонился им и взял у них шляпы и перчатки. Он был уже подслеповат и мучим ревматизмом, но ни за что не соглашался оставить свой пост. – Я рад вашему возвращению. Леди Уэйнрайт ждет вас в большой гостиной. Велено было подать туда чай, как только мы заметили экипаж. Милорд, – он еще раз поклонился Джеймсу и выпрямился, вглядываясь в его лицо. – Возможно, будут особые пожелания?