Жюльетта Бенцони: Язон четырех морей

Приход Жерома, несущего зажженный канделябр, прервал беседу. Захваченные горячим спором, все трое не заметили, что уже наступила ночь. Мрак захватил углы салона, сгустившись под потолком, занавесями и картинами. Только горевший в камине огонь давал освещение.

Они молча смотрели, как мажордом установил пучок свечей, заливших все вокруг теплым золотистым светом. Когда он торжественно вышел, заявив мрачным тоном, что ужин будет скоро подан, Аделаида протянула к свечам худые руки и стала задумчиво смотреть на их пляшущее пламя. Погруженные в свои невеселые мысли, Марианна и Аркадиус, одна — сидя у огня, другой — облокотившись о камин, хранили молчание, словно ждали в знакомых шумах дома ответ на все те вопросы, которые они себе ставили, не смея высказать их вслух, чтобы не повлиять в какой — то степени на решение относительно будущего других.

Наконец Аделаида повернулась к Жоливалю и всплеснула руками.

— Говорят, что Америка великолепная страна, — сказала она спокойно, тогда как в ее серых глазах вспыхнул легкий огонек былого пламени. — Говорят также, что в землях на юге никогда не бывает холодно!.. Мне кажется, что никогда не ощущать холода — приятно. А вам, Жоливаль?

— Мне тоже, — серьезно ответил виконт, — я думаю, что мне тоже будет приятно и…

Дверь распахнулась настежь.

— Ужин ее светлейшему сиятельству подан! — возгласил с порога Жером.

Марианна ласково взяла под руки Жоливаля и Аделаиду и разделила между ними полную признательности улыбку.

— По-моему, мне уделяют здесь больше внимания, чем я заслуживаю, — заключила она.

Спокойно! Это друг! (исп.)