Аманда Маккейб: Женщина с дурной репутацией

Джульетта видела, что Эрмано отступил назад. В области сердца торчала стрела, ее оперение радужно светилось. Стрела была тонкой и изящной, как шпага Марка. Эрмано рухнул на тропинку и остался неподвижным. Наконец смерть настигла его.

Держа кусок мрамора, Джульетта поднялась и заметила Бальтазара Грацциано. Тот был далеко от нее, однако она узнала его. Он столь же высок, строен, силен, как его брат. Шелковые волосы ниспадали до плеч. Бальтазар напоминал карающего ангела, человека чести и неопределенного возраста. Он перестал быть испорченным молодым аристократом.

Бальтазар медленно опустил лук.

— Этот лук мне подарил один ирландский купец, когда я был ребенком, — задумчиво сказал он, будто видя сон. — Я тайком тренировался стрелять из него, у меня кровоточили пальцы, пока я не освоил искусство убивать с расстояния двухсот ярдов. Это еще одно доказательство того, что я не достоин быть Грацциано: оружие настоящего аристократа — шпага, а не лук и стрелы простолюдина.

Сказав это, Бальтазар исчез, скрылся среди ночи. Джульетта и Марк остались у охваченного огнем дома, рядом с мертвым Эрмано.

Джульетта сжала руку Марка и крепко держалась за нее — у нее закружилась голова.

— Неужели это произошло? — Она услышала тихий голос Николая. — Неужели все закончилось?

Уже почти стемнело, когда Марк вышел из трюма, оставив Джульетту мирно спящей в каюте. По небу расползлись фиолетово-голубые полосы с мерцающими золотистыми краями, отражавшиеся в спокойной воде. Мелкие волны, увенчанные чистой белой пеной, набегали на «Елену Марию» и мерцали бледно-голубым светом. Кругом стояла тишина, которую нарушали лишь тихие голоса ужинавших членов команды, плеск волн, крик морской птицы, парившей высоко в небе.

Марк прикрыл глаза, вглядываясь в такелаж. Тросы и развернутые паруса были неподвижны. Впередсмотрящий помахал ему рукой из «вороньего гнезда». На борту корабля наступили спокойные часы, что бывает редко. Это совсем другой мир, не похожий на обманчивые дворцы Венеции. Этот город казался таким далеким.

За исключением небольшого обломка, отколовшегося от высшего света города и угодившего на борт «Елены Марии». Бальтазар Грацциано стоял у поручней вместе с Мендосой, помощником капитана, только что освобожденным из тюрьмы, и внимательно слушал, пока моряк объяснял предназначение морской астролябии. Марк вспомнил слова Эрмано о том, что Бальтазар тратит все свои деньги на ученых. И женщин легкого поведения.

Бальтазар был не таким, как прежде. Марк помнил его молчаливым и угрюмым парнем, жаждавшим внимания порочного отца. Закаленным, беспощадным воином, стреляющим из лука. Сегодня его лицо горело любопытством, в глазах светилось безудержное стремление к знаниям. Он обрел свободу.

Марк помнил тот очень далекий день, когда Хуан Веласкес знакомил его с кораблем, похожим на этот, показывал, как им управлять, объяснял, что приводит его в движение. Он открыл перед ним совершенно новый мир. Сможет ли Марк научить своего брата тому же? Поможет ли море Бальтазару смыть свои печали и чувство вины, как оно помогло Марку?

Марк подошел к Бальтазару, все еще слушавшему объяснения моряка. Увидев брата, Бальтазар посмотрел на него и улыбнулся поразительно робкой улыбкой.

— Доброго вечера обоим, — сказал Марк.

— Добрый вечер, синьор Веласкес, — ответил Бальтазар. — Синьор Мендоса показывал мне, как пользоваться астролябией. Поразительно, как с помощью столь небольшого устройства можно определить широту положения корабля, наивысшую точку звезды!

— Тебя заинтересовала навигация? — спросил Марк, облокачиваясь о поручни. Далеко внизу волны набегали на корпус корабля, будто им не терпелось снова унести судно в открытое море.

Бальтазар безмятежно пожал плечами, но Марк заметил блеск в его зеленых глазах.

— Я читал «Путеводитель по звездному небу» Де Каерта ван дер Зее. И конечно, хроники плаваний синьора Поло [24] Имеется в виду венецианский путешественник Марко Поло. .

— Могу поклясться, этот парень знает о звездах больше, чем я, — заметил Мендоса.

— Это не совсем так. — Бальтазар рассмеялся. — Я знаю не так уж много, к тому же у меня не было времени познать тонкости навигации, топографии заморских земель. Тем не менее, когда живешь в Венеции, приходится знать, что такое море.

Кто-то позвал Мендосу, и он ушел, взяв с собой астролябию, и оставил Марка с Бальтазаром одних. Бальтазар сел на бухту троса, оперся на локти и уставился на темневший горизонт.