Дженнифер Блейк: Обольщение по-королевски

Все это не укрылось от внимательного взгляда Андре, и черты его лица исказились. Он только сжал ее руку и, хотя его глаза горели мрачным огнем, он улыбался. Нежно повернув ее лицом к себе, он поднес руку Анджелины к своим губам, а затем протянул ее Рольфу.

— Как вы и просили, — сказал Андре, — я наблюдал за выражением ее лица, когда она подходила к алтарю. Вы были правы. Я уступаю ее вам.

Андре отошел назад и, круто повернувшись, зашагал к выходу. Анджелина была изумлена, она обернулась, чтобы взглянуть ему вслед, хотя Рольф уже увлекал ее к алтарю и ожидающему их священнику.

Обмен положенными по ритуалу клятвами длился недолго. Единственное, что заняло много времени — это перечисление ее христианских имен и имен, а также многочисленных титулов Рольфа, которые она с изумлением выслушала, сделав заключение, что половина Европы была в родстве с ее супругом. Наконец обряд венчания подошел к концу, они подписали брачный договор.

Когда молодожены вышли из храма, к ним подбежали телохранители Рольфа, шумные, оживленные, веселые они звучно поцеловали Анджелину, не спрашивая разрешения своего повелителя, и усадили ее в карету.

Оказавшись вновь в карете, Анджелина повернулась к Рольфу, пристально взглянув на него. Но буквально через несколько минут они уже были на пристани, и прежде чем она нашлась, что сказать ему, карета вновь остановилась.

Он подхватил ее на руки и понес по пристани, затем по ступеням деревянного трапа прямо на корабль, отправляющийся в Рутению. Прозвучал свисток, извещавший об отплытии судна. Пассажиры склонялись в три погибели, взбираясь по крутому трапу на корабль, Рольф тоже слегка склонил голову, но не замедлил шага.

Быстро двигаясь по проходу между каютами, он дошел до той, по обеим сторонам которой стояли гвардейцы его страны. Они отдали ему честь, узнав своего короля. Один, самый бойкий из них, распахнул дверь перед Рольфом, державшим Анджелину на руках, и заслужил за это улыбку своего короля.

Каюта была довольно просторной, стены были обшиты деревом и снабжены лампами на китовом жире, пол устилал турецкий ковер. Мебель, изготовленная из красного дерева, состояла из стола, кресел и большой кровати у противоположной стены, красное дерево которой украшала резьба и позолота. Столбы, на которых крепился полог, были декорированы страусовыми перьями. А сам полог из синего бархата покрывала вышивка, изображавшая скрещенное оружие и инициалы королей Рутении. Рольф подошел к кровати и осторожно положил Анджелину на покрывало. Матрас прогнулся, когда он сел на его край рядом с ней. Рольф наклонился над Анджелиной, опираясь на руки.

— Прости, если все произошло не так, как ты хотела. Но так было нужно мне. Я не мог вынести разлуки с тобой и тем более мысли, что ты — жена другого, вынашивающая моего ребенка и раскаивающаяся в своем прошлом. В конце концов ты бы отослала это невинное дитя куда-нибудь подальше от себя, чтобы оно не навевало тебе грустных воспоминаний, ведь у вас с Андре появились бы собственные дети. Одним словом, я должен был увезти тебя с собой или сойти с ума от тоски и бесполезных угрызений совести.

Анджелина не была удивлена тем, что он знает о ребенке, она просто почувствовала глубокое облегчение.

— Как ты узнал?

— В твоих глазах светилась какая-то тайна, я заметил это на балу, а твоя улыбка была скорбна и печальна. Позже — в нашу последнюю ночь любви — я заметил, что твои груди налились и необычно упруги…

— Да, — поспешно прервала она его, быстро опуская ресницы и снова поднимая их, чтобы взглянуть на него испытующим взглядом. — Но если все это правда, и ты чувствовал себя свободным, чтобы жениться на мне, тогда почему?..

— Почему я не объявил о нашем предстоящем браке еще несколько дней назад? И не взял тебя под защиту своего надежного крыла под торжественные звуки фанфар? Но тогда бы ты превратилась в мишень, в которую мог бы выстрелить каждый. А если бы твоя тайна стала известна всем — тогда мой наследник подлежал бы такому же беспощадному уничтожению, как и я сам. Далее, мои враги воспринимали бы тебя, как заложницу, зная, что куда бы они не затащили тебя, я последую за тобой. Я не мог помешать козням против себя самого и покушениям на собственную жизнь. Как бы я мог защитить тебя и сохранить твою жизнь? Мне казалось, что тебе будет лучше, если мы расстанемся, однако моя тоска по тебе была столь велика, что я все равно постоянно рвался к тебе и не мог сдержать себя.