И она сунула Хейдриану бутылку бренди. Дворецкий наконец захлопнул дверцу.
Хейдриан кивнул в знак благодарности и резко постучал в потолок. Карета тронулась. Герцог вытянул свои длинные ноги и посмотрел на жену.
— Я вас ненавижу! — крикнула она. На ее ресницах блестели слезы.
— Не сомневаюсь в этом, — спокойно отозвался он, накинув на нее меховое пальто. — Иначе не просили бы развода, не так ли?
Ноздри у Николь затрепетали. Слезы потекли по щекам.
— Для полной ясности могу сообщить, — равнодушно произнес герцог, — о разводе не может быть и речи.
— Почему?
— Потому что я этого не хочу.
— А мои желания вас нисколько не интересуют!
— Совершенно верно.
— Я превращу вашу жизнь в ад.
— Вы уже превратили, — равнодушно проговорил он. Его улыбка была натянутой и холодной. — И все же вы мне родите наследника.
— Ах вот оно что? Значит, я для вас племенная кобыла! Черт бы вас побрал! Я не стану рожать вам сына!
Он резко подался к ней. Его глаза блестели от бешенства.
— Нравится вам или не нравится быть моей женой, вы исполните свой долг. Вы родите мне сына.
— Нет! — в отчаянии закричала Николь. Она рванулась к дверце, но дверца была заперта, и Николь это знала, но стала ее трясти. Хейдриан тут же оттащил ее. Она с воплем впилась в него ногтями. Он схватил ее за руки, прижал к себе, толкнул к подушкам, пригвоздив ее к месту. Какое-то время Николь еще сопротивлялась, но потом затихла в полном изнеможении.
Дыхание ее выровнялось, ярость угасла. Она прижималась грудью к его груди, бедрами к его бедрам. Хейдриан крепко держал ее за запястья, заведя руки ей за спину. Грубая щетина терлась о ее щеку. Его дыхание горячило ей кожу.
Николь запаниковала, ощутив его силу, его власть, его пыл, его мужественность. И их близость.
— Я больше не буду пытаться бежать, — прошептала Николь, слегка повернув голову и коснувшись при этом его подбородка. — Не надо меня держать. — Голос ее дрогнул.
Он не шевельнулся и ничего не ответил. Молчание затянулось. Теперь сердце у нее бешено билось. Хотя он все еще сжимал ее запястья, но уже не так крепко, она поняла, что он просто держит ее в объятиях.
Николь подняла голову. Их взгляды встретились. Его глаза горели от страсти.
— Прошу вас, не надо, — промолвила она с мольбой.
Он слегка пошевелился, и их сердца бились в унисон. Сюртук на нем был распахнут, рубашка взмокла от пота. Соски у Николь затвердели. Шелковая сорочка тоже стала влажной.
— Прошу вас, не надо, — повторила она.
Хейдриан отпустил ее руки и скользнул ладонями к ее грудям.
— Вот здесь мы ладим, — сказал он. — Теперь вы не оттолкнете меня, Николь?
Она хотела его оттолкнуть, но он осторожно сжал ее груди, кончики его пальцев теребили соски, он смотрел ей прямо в глаза. И вместо того чтобы запротестовать, она задохнулась от наслаждения.
Он задрал ей рубашку до самой талии и опустился на нее. Николь приподнялась и обхватила ногами его бедра. Он вошел в нее и стал двигаться, не сказав ни единого слова, без намека на нежность.
Николь двигалась вместе с ним, все быстрее, все яростнее. Они пришли к финалу одновременно. Николь закричала, по телу ее пробежали судороги.
Они лежали обессиленные, Николь чувствовала исходивший от его тела жар.
Осознав, что только что произошло между ними, Николь впала в отчаяние. Она отвернулась и закрыла глаза, едва сдерживая слезы. И тут же почувствовала на себе его взгляд.
Она все еще любит его. Но она не забыла, что он изменил ей, что насильно увез из Кобли-Хауса. Хотя сопротивляться ему бесполезно.
— Николь!
Она молчала.
— Я же знаю, ты не спишь.
Она вспомнила, что однажды он уже обращался к ней на ты. Но не помнила, в какой ситуации. Хейдриан заставил ее вернуться к нему, она не смогла сбежать, не смогла вырвать его из сердца. А ему она нужна была только в постели. Так же, как Холленд Дюбуа и остальные любовницы. Ее любовь безнадежна. Она никогда не будет счастлива.
Хейдриан коснулся ее лица. Николь не прореагировала. Хотя прикосновение показалось ей нежным. Но это всего лишь иллюзия. Хейдриан провел пальцем по ее губам.
— Пожалуйста, не нужно.
— Тогда посмотри на меня.
Он снова назвал ее на ты. Слезы навернулись Николь на глаза. Она все же посмотрела на него. И увидела в его глазах нежность.
— Поплачь, тебе станет легче.
— Нет.
Его губы тронула улыбка.
Она улыбнулась в ответ.
— Неужели все так плохо?
Голос его звучал ласково. Он все еще нависал над ней. Николь хотела сказать, что действительно плохо, но открыла глаза и опять встретилась с ним взглядом.
Читать дальше