Мэри Патни: Безумный, безнравственный и опасный

Кейна терзала пронизывающая грусть. Ах, эта самоуверенная молодость! Ему всегда казалось, что со временем он обязательно всего добьется. И вдруг время истекло…

Он натянул сапоги со странным ощущением нереальности происходящего. В глубине души Эндрю никак не мог поверить, что не доживет до заката. Он сам себе казался слишком живым, слишком полным сил.

А ведь требуется лишь мгновение, чтобы человека не стало…

Кейн поглядел на свои руки и с удовольствием обнаружил, что они не дрожат. Оставалось надеяться, что не задрожат они и днем, когда его поведут на эшафот.

Вошел шериф Симмз.

— Что-нибудь особенное подать напоследок?

Кейн издевательски приподнял бровь:

— Неужели приговоренный по-прежнему имеет право на последнее желание?

— Если оно выполнимо. Так чего ты хочешь?

— Женщину.

Ореховые глаза шерифа лукаво заблестели.

— В Прерия-Сити последняя воля касается только еды, парень. Добропорядочные горожанки не одобрили бы такого безобразия в тюрьмах.

Кейн пожал плечами. Он и не ждал иного ответа. Да это и не важно, ведь единственной женщиной, которую он хотел, была Лайза Холден. Однако зачем отказываться от последнего желания? Эндрю задумался. Каким-то непостижимым образом память вернула его к последнему завтраку на охоте в Уилтшире.

— Копчушку, — заявил он. — Хочу копчушку.

Симмз недоуменно заморгал:

— Что еще за копчушка, черт побери?

— Селедка. Соленая и копченая сельдь, — пояснил Кейн. — Очень вкусно.

— Может, удастся раздобыть копченой трески, — с сомнением проговорил шериф.

— Уж постарайся. — И Кейн снова улегся на свою койку. — Только не забудь, чтобы в придачу была бутылка виски.

Когда Симмз ушел, Кейн уставился в потолок ничего не выражающим взглядом. Еще три часа.

Превозмогая дурноту, Лайза спустила ноги с кровати. Когда она вставала, резкая боль где-то в глубине живота заставила ее согнуться. Боль быстро прошла, осталась только сильная дрожь. Наверное, это все от нервов. Она так надеялась на чудо, но вот день казни настал, и ничего не изменилось. Должно быть, Джимми не повезло. «Дрю, я сделала все, что могла. Горе, какое горе!»

После завтрака Большой Билл и Аделаида отправились в город. Лица их при этом выражали одинаково мерзкое самодовольство. Лайза осталась дома со своей шестнадцатилетней золовкой. Дженни всю жизнь оставалась на вторых ролях в этой семье, где превозносили и баловали только ее брата, поэтому невестка сразу стала ее союзницей и подругой.

Утро тянулось медленно, мучительно. Лайза и Дженни сидели в гостиной и вышивали на пяльцах, изредка обмениваясь пустыми замечаниями и ни словом не упоминая о том, что на самом деле занимало их мысли.

Когда время приблизилось к полудню, Дженни отложила рукоделие и, не в силах больше ждать, поднялась.

— Я рада, что ты не захотела смотреть на эту казнь, Лайза, — призналась она. — Дала мне повод тоже остаться. Не знаю, действительно ли этот Кейн убил Билли, только я бы не смогла смотреть, как он умирает.

Лайза невидящими глазами глядела на свою работу.

— По пути из Ивовой Рощи я узнала, что Кейн убил Билли, защищаясь.

Дженни резко повернулась и растерянно поглядела на невестку. Девушка была так же красива, как ее мать, но намного добрее.

— Святые небеса, какой ужас, если это так! — Голосок ее дрогнул. — А ведь Билли есть Билли, это вполне может быть правдой, как ты думаешь?

— Конечно.

Когда Лайза втыкала иголку в ткань, у нее вдруг закружилась голова, и она уколола палец. Она растерянно смотрела, как алое пятнышко крови расползается по белоснежной салфетке. Надо же, как много крови…

— Что с тобой, Лайза? — спохватилась Дженни. Молодая женщина подняла голову и хотела успокоить золовку, но голос не повиновался.

Каминные часы пробили с глубоким, меланхолическим звуком. Ровно полдень. Как раз в эту минуту Эндрю Кейн погибал в агонии. Когда последний удар отзвучал и замер, она закрыла глаза и содрогнулась. Все было кончено. Дрю мертв.

Понимая, что ей нужно лечь, Лайза попыталась подняться, но ноги не повиновались. Она рухнула на пол, и жестокая боль сдавила ее чрево.

Голос Дженни, отчаянно звавший на помощь экономку, донесся откуда-то издали. Проваливаясь сквозь адскую боль во мрак, Лайза успела подумать: «Vaya con Dios, Дрю… Надеюсь, ты умер, как хотел. Упокой, Господи, твою душу».

Симмз так и не нашел соленой рыбы, так что последняя трапеза Кейна состояла из огромного сочного бифштекса с кровью и целой сковороды картошки и жареного лука в качестве гарнира. Это было куда вкуснее, чем пресловутая копчушка. Бутылка виски была как минимум месячной выдержки — самое лучшее виски по местным стандартам. Но Дрю сделал лишь пару глотков. Хотя ему приходило в голову, что можно напиться до беспамятства, он решил, что будет очень глупо провести последние минуты жизни в забытьи. И потом, будучи сильно пьян, он мог вконец потерять самообладание и опозориться.