— Ну, — сказал наконец его отец, становясь в позу судьи, — все это время у тебя были какие-то огорчительные недоразумения с Эйлом, а в то же самое время твой лучший друг был жестоким убийцей.
Голова Джослина стала слегка подергиваться.
— Уходи, отец.
— Что? — рявкнул герцог.
Джослин мгновенно вскочил с софы и закричал в лицо отцу:
— Я сказал, уходи!
Все тело Джослина дрожало от напряжения. Он всеми силами старался сдержать себя и не ударить отца. Сжав за спиной руку в кулак, он резко повернулся на каблуках и отошел к каминной доске. Он стоял спиной к гостям, но ему не нужно было поворачиваться, чтобы посмотреть на реакцию герцога. Он и так знал, что там происходит.
Наступила мертвая тишина, продолжавшаяся довольно долго. Он знал, что отец пытается овладеть своими эмоциями и сдержать себя. Он также знал, что герцог страшно не хочет в очередной раз позориться в присутствии внучки мясника. Джослин краешком глаза посмотрел на Лайзу. Она уставилась на герцога с некоторым легким чувством отвращения, как будто почувствовала запах конского навоза на чьих-то ботинках.
Затем Джослин услышал, как Джорджиана стала убеждать герцога покинуть комнату. Ноющая боль между плечами немного поутихла, но голова его все еще сильно болела, и он никак не мог избавиться от навязчивых образов Эшера и Эйла. Ему необходима было поговорить с Лайзой. Беседа е ней всегда приносила ему заметное облегчение, она каким-то необъяснимым образом умиротворяла его.
— Джослин, — его мать медленно приблизилась к нему и старалась говорить тихим голосом, поглядывая на дверь, за которой наконец исчез ее муж. — Джослин, в самом деле, ты не должен спорить со своим отцом. Он от этого становится только хуже и к тому же более подозрительным. Если бы ты только смог проявлять заботу о нем и не оскорблять его.
Пока его мать шептала ему эти слова, к ним подошла Лайза и стала рядом с мужем. Он сразу же услышал легкий шорох ее шелкового платья и давно знакомый запах лимона. Он почувствовал, что внутри него что-то перевернулось. Джослин перевел взгляд с Лайзы на свою дрожащую от страха мать. Что-то ярко вспыхнуло в его душе. Он никогда раньше не обвинял свою мать в том, что она не помогла ему в трудные минуты противоборства с отцом и Эйлом, хотя и должна была бы оказать такую помощь сыну. Все ее силы были направлены на то, чтобы сохранить всеобщее умиротворяющее спокойствие. А ценой этого спокойствия был его позор и изгнание из семьи. Занятый этими мыслями, он не мог вмешаться, когда Лайза заговорила с герцогиней.
— Ваша светлость, — сказала она, — эти забияки всегда останутся такими, и даже если вы упадете на пол, они будут топтаться по вашему телу.
— Боже, что вы говорите!
— Я сожалею, — сказала Лайза, хотя на самом деле нисколько не сожалела о сказанном. — Но если вы терпите оскорбления в свой адрес, вы тем самым провоцируете их. Может быть, вам нравится, когда вас терроризируют и пинают ногами, но вы не можете требовать, чтобы и вашему сыну это нравилось.
Герцогиня издала звуки, напоминающие крики курицы во время громового раската.
— Джослин, эта… эта женщина оскорбляет твою мать!
Джослин улыбнулся жене и повернулся к матери, покачивая головой.
— Нет, она не оскорбляет тебя, мама. Она просто не согласна с тобой. В этом вся разница.
— Ох! — герцогиня тяжело вздохнула и вышла из кабинета, покачиваясь и тяжело дыша.
Джослин снова повернулся к Лайзе, весело улыбнулся и поцеловал ей руку. К его удивлению, Лайза вырвала руку и обошла вокруг софы. Остановившись там, она пристально посмотрела на мужа.
— Что случилось? — спросил он удивленно.
— Ты не должен целовать мою руку и вообще… Пока мы не договоримся о некоторых вещах.
— Это довольно безнадежное дело для жены указывать мужу, что целовать, а что нет.
Джослин стал медленно приближаться к ней, но вынужден был остановиться, так как между ними была софа, и он не знал, как ее обойти, чтобы не испугать Лайзу. Наконец он поднял руку, изображая умиротворяющий жест, и внезапно бросился на нее. Поймав жену за талию, он поднял ее над софой. Затем повернулся и сел на софу вместе с Лайзой на коленях. Как и прежде, Лайза брыкалась и била по нему ногами. Джослину пришлось крепко прижать ее к себе, чтобы попытаться успокоить ее. Но поскольку Лайза отказалась подчиниться мужу и прекратить бессмысленную борьбу, он подмял ее под себя и прижал к дивану.
— Ну хоть теперь-то ты успокоишься? Я не могу дышать.
Читать дальше