алтарь, он приблизился ко мне.
- Тебе не стоит беспокоиться о возвращении домой. У меня хватит сил повернуть
время вспять и вернуть тебя в тот момент, когда ты покинула Нью-Йорк.
- И… это будет так, словно ничего и не случилось? – слабо сказала я.
Амон шагнул ближе и погладил мою шею, моя спина была прижата к стене
пирамиды.
- Ты забудешь обо мне со временем, - сказал он, заглядывая в глубину моих глаз.
- Нет, - я покачала головой. – Я никогда не смогу тебя забыть.
- Может, и нет, - Амон грустно улыбнулся, играя с моей выбившейся прядью. –
Знаешь, в одном Анубис был прав.
- В чем?
Амон прижал руки к каменной стене по обе стороны от моей головы и пробормотал:
- Вечность – ужасно длинная, если тебе нечего вспоминать.
И его губы оказались на моих.
Я так долго ждала этого поцелуя, и он оказался намного, намного лучше, чем тот, что я осмеливалась себе представлять. Золотой солнечный свет вспыхнул за моими
закрытыми веками, словно я обнималась с солнцем.
Его руки прижали меня к его телу, и я таяла, мои руки покалывало, они были
теплыми. Рот Амона двигался медленно, словно он мог растянуть этот поцелуй на
вечность.
Жар наполнял мое тело, и я расцвела, как редкий цветок, что цветет лишь один день, пока его не сожжет солнце. Мои щеки горели румянцем, и его губы медленно скользили
по ним. Теплый пульс энергии пробежал по моей спине, когда он провел по ней
кончиками пальцев, остановившись на талии.
Амон.
Я не знала, произнесла я его имя или просто подумал, но даже мысль об
использовании рта не для поцелуя казалась невозможной. Все мое тело было
одновременно согрето и обожжено солнцем.
Пламя пробежало по моим венам, и мир перед глазами плавился и горел. Жар
страсти вокруг нас мог осветить дюжину городов. Я хотела утонуть в его свете. Амон был
как зыбучий песок, что медленно поглощал меня, – гибкий, горячий, сильный зыбучий
песок – и я была утеряна.
Когда он все же отстранился, мои губы были припухшими и горячими, а руки и ноги
дрожали. Моя кожа еще светилась. Амон поймал прядь волос и пробежал пальцами по ее
длине, улыбнувшись, когда золотой свет сделал ее ярче.
- Прекрасна, - сказал он. – Ты изумительно прекрасна. Страдания всех горьких
испытаний, что выпадут мне за тысячелетия, будут смягчаться, пока я буду помнить
сладкий вкус твоих губ.
Обхватив его руками за пояс, я уткнулась лицо в его грудь и спросила:
- Тебе пора идти?
Он обнял меня, и я почувствовала его поцелуй на волосах. Вместо ответа, он сказал:
- Я хочу кое-что тебе оставить.
Он отступил на шаг и пошевелил пальцами. Песок вырос и образовал холм на его
ладони. Он накрыл его второй ладонью и что-то коротко прошептал, между его пальцев
полился золотой свет. Когда он угас, Амон поманил меня к себе.
На его ладони лежал украшенный драгоценностями скарабей. Его тело было сделано
из изумрудов того же оттенка, что и глаза Амона, когда они светились в темноте.
Маленькие участки золота и бриллиантов украшали его крылья и голову.
Он положил его на мою ладонь.
- Тяжелый, - сказала я.
- Это… Амсет , - прошептал он. – Это мое сердце.
- Что значит, твое сердце?
- Что ты знаешь о мумифицировании?
- Не так и много. Я знаю, что твое тело хранится, обмотанное бинтами, а органы
хранятся в сосудах-канопах.
- Это правда, в большинстве своем. Но изымаются не все органы. Сердце остается.
- Правда? Почему?
Амон пробормотал:
- «Сердце сохраняет интеллект, а язык претворяет его в жизнь». Когда мы попадаем
в загробный мир, сердца взвешивают на весах суждений, и если сердце признают ценным, то тебя облачат в одежды славы. Если же сердце окажется плохим, его скормят демонам.
- Разве тогда оно не нужно тебе?
- За все время в загробном мире я ни разу не видел весы суждений. И не думаю, что
увижу. Пока действительно не умру, - Амон провел большими пальцами по моим бровям
и поцеловал меня нежно в уголок губ. – Да и как я могу хранить его? Оно мне уже не
принадлежит, - он замолчал на мгновение, а потом добавил. – Может, я и не могу такого
просить, но я хотел бы, чтобы ты, взяв его, сохранила и смотрела на него, вспоминая обо
мне.
- Как ты вообще можешь в этом сомневаться? Конечно, я буду. Я буду помнить тебя
свои сердцем вечно, - мои глаза застилали слезы, но я не могла позволить им пролиться. Я
не хотела тратить последние драгоценные минуты на то, чтобы он успокаивал меня. Если
Читать дальше